Дело о ленивом любовнике
Шрифт:
– И, – сказал судья Колтон мрачно, – если суд объявит, что он не считает аргументы обвинения достаточно убедительными, вы тут же спохватитесь, что у вас имеются еще дополнительные улики, попросите разрешения снова открыть ваше дело.
Дэнверс ничего не ответил.
– Займите место свидетеля, мистер Овербрук, – велел судья Колтон.
Мейсон обратился к нему:
– Вы оказались некоторым образом экспертом по следам, мистер Овербрук.
– Так мы, деревенские, все о следах знаем.
– Вы много по следам ориентировались?
– Да.
– И у вас опыт довольно большой
– Да, сэр.
– Тогда, – сказал Мейсон, – поскольку вы имеете опыт в этом вопросе, будьте добры, скажите суду, как вы узнаете, что следы, оставленные этой женщиной, сделаны, когда она выпрыгнула из машины, побежала на шоссе, а потом снова вернулась к машине?
– Ну, уж это ясно, как божий день. Поглядите на эту схему. Тут они, следы, нарисованы.
– Да, совершенно верно. Тут следы, идущие от автомобиля и ведущие снова к нему.
– Да, сэр.
– И откуда вы знаете, что тут произошло?
– Как, это же написано на земле! Никто не мог бы выйти из машины, не оставив следов, и никто не мог сесть в нее, не сделав следов. Здесь же видно, что женщина выпрыгнула из багажника, побежала к шоссе; а здесь она возвращается, садится себе в машину. И единственный путь для нее убраться отсюда – выехать на этой машине, если только у нее крылышек нету. А иначе она бы наследила, выходя из машины.
– Но здесь есть следы, ведущие из машины, – напомнил Мейсон.
– Что?
– Вот же следы, ведущие из машины.
– Нет же. Я все это место осмотрел – схема верная.
– Но вот следы, ведущие из машины, – Мейсон указал на них.
– А, да. Это те следы, которые она в первый раз оставила, до того, как воротилась.
– Откуда вы знаете, что они были оставлены до того, как она вернулась? – спросил Мейсон. – Откуда вам известно, что эти следы не более ранние, чем те, которые идут от шоссе к машине? Откуда вам известно, что эта женщина не пришла с шоссе вот к этой точке? А потом она могла прыгнуть вот к этой точке и побежать назад к шоссе?
– Ну, так конечно, наверняка ведь нельзя сказать! – Овербрук улыбнулся. – Только, понятно, когда она эти следы делала, она в машину садилась. Ну а когда она села в машину, вы мне, может быть, скажете, как она оттуда попала в багажник?
В зале захихикали. Судья Колтон стукнул молотком, чтобы зрители успокоились.
– Но предположим, – сказал Мейсон, – что, когда эти следы отпечатывались в земле, машины тут не было.
– А? – спросил Овербрук, весь напрягшись от внимания.
Мейсон улыбнулся и объяснил:
– Эти следы, мистер Овербрук, вполне могли быть оставлены тут, когда никакой машины вовсе не было. Для любой женщины было бы очень просто выйти с шоссе на то место, где видны следы от машины, оставить следы там, где находилась левая дверца машины, а потом, используя шест, с каким работают прыгуны на прыжки в длину, прыгнуть в эту точку и вернуться к шоссе.
– Ну, тогда, – Овербрук почесал в затылке, – в этом что-то есть, мистер Мейсон! Ничто ведь не показывает, когда сделаны эти следы.
– Значит, пользуясь этим утверждением, – сказал Мейсон, – ничто не указывает, когда были сделаны ваши следы?
– Вы что хотите сказать?
– Ваши следы, до самой левой
– Ну уж, конечно, будильник я к своим следам не привязывал, – сказал Овербрук. В публике засмеялись.
– Нет, – согласился Мейсон, – но тут есть одна интересная вещь – на этой фотографии, которую я держу. На схеме этого нет.
– Что еще такое?
– Посмотрите, – сказал Мейсон, – вот эти маленькие отпечатки, должно быть, следы вашей собаки. Так будьте добры, объясните, пожалуйста, суду, как получилось, что собака вас сопровождала, когда были оставлены эти следы, от машины к шоссе, но ее не было с вами, когда вы оставили вот эти следы, от вашего дома к машине?
Овербрук поежился.
– Вы не можете ответить на этот вопрос? – спросил Мейсон.
– Ну, пытаюсь я сообразить, что ответить…
– Ответ в том, – сказал Мейсон, – что, когда вы оставляли эти следы, от дома к месту, где стояла машина, с вами не было собаки, а единственный раз, когда вы ушли без нее, это когда вы оставили пса в доме охранять свидетеля Флитвуда, а это было в понедельник ночью. Так что, мистер Овербрук, оставили вы эти следы в понедельник, после того как устроили Флитвуда на ночь. Вы приказали псу его сторожить, взяли фонарь и пошли по следам Флитвуда, и увидели, что произошло в машине, шум которой вы раньше слышали. Вы подошли к машине и обнаружили в ней лежащего человека в бессознательном состоянии. Этот человек был Бертран С. Оллред, которого вы ненавидели, потому что он вас надул с акциями. Вы увидели удобный случай свести с ним счеты, просто сели в машину, угнали ее и пустили под обрыв там, где знали, что он будет убит. А через день или около того вы начали беспокоиться насчет следов и решили, что лучше вам с ними что-то сделать. Так что вы пошли и выложили доски, да еще закончили цепочку своих следов от вашего дома до участка с твердой землей. Но, когда вы выкладывали доски, вас удивили еще какие-то следы. Они были оставлены какой-то женщиной и выглядели так, как будто эта женщина выпрыгнула из багажника, а потом вернулась в машину. Ну, разве это не в точности то самое, что произошло?
– Ваша честь, я возражаю! – выкрикнул Дэнверс. – Этот вопрос не имеет отношения к делу, неправомерен, несущественен. Перекрестный допрос не ведется надлежащим образом, и…
– А вы посмотрите на лицо свидетеля, молодой человек, – прервал его судья Колтон, – и вы найдете, что вопрос определенно имеет отношение к делу, правомерен и существенен. Возражение снимается. Теперь, если вам нужны факты, господин обвинитель, лучше обратите внимание на вопросы мистера Мейсона и на ответы этого свидетеля. Продолжайте, мистер Овербрук, мы ждем ответа на вопрос.