Дело о лопнувших агентствах (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)
Шрифт:
– Слушай, Нонна, еду из Смольного, встречался там, между прочим, с Иван Иванычем,- тоже, между прочим, в Выборгской прокуратуре работал, правда, недолго. О тебе хорошо отзывался, привет тетке передавал...
Конечно, в бессознательном возрасте мне приходилось пешком заходить под теткин рабочий стол, но встреча с Иван Иванычем там исключалась, и вообще никто нас друг другу не представлял. Я не помнила всех теткиных боевых товарищей.
Но, по мнению руководства, это не служило оправданием.
Смутные намеки в мой адрес раздавались все чаще. Шумевшие за
Тягостную недосказанность месяц спустя бесцеремонно нарушил Спозаранник. В шесть утра он поднял меня с постели телефонным звонком:
– Не разбудил? Обязательно к утренней летучке разузнай все о вице-губернаторе, задержанном вчера в одиннадцать вечера в ресторане.
Он жил на Сикейроса. Позвони тетке, свяжись с родственниками...
Перспектива объясняться в шесть часов утра на тему взаимоотношений с именитыми родственниками не прельщала. Легче было сонно хмыкнуть в трубку: "Угу". Если некоторые мужчины мечтают жениться на сиротах, то я с этого момента предпочла бы вырасти беспризорницей. По крайней мере, при знакомстве не слышала бы участливых вопросов: "Не родственница ли тому самому" или "той самой". Спрашивали бы прямо:
– Не вы ли, гражданка Железняк Нонна Евгеньевна, 1969 года рождения, город Ленинград, в феврале 1918 года по личному распоряжению Владимира Ильича закрыли Учредительное Собрание первого созыва, явившись в зал Таврического дворца в матросском бушлате?
С каким облегчением я бы ответила:
– Не я! Это сделал мой прадедушка.
Я решила появиться в агентстве раньше всех, чтоб успеть поработать с архивом. Но уже на пороге услышала громкий разговор. В коридоре сцепились Скрипка и Зураб.
– Ты вообще-то смотришь, куда едешь?- ехидно спрашивал завхоз.
– Меня в армию брать не хотели, сказали - дальтоник. Аномальная трихромазия, слышал?- Гвичия в спорных случаях предпочитал не отвечать на вопросы прямо.- Едет грузин на машине, не справился с управлением, перевернулся в кювет.
Подъезжает гаишник.
ГАИШНИК: Предъявите права!
Ездить не умеете - не садитесь за руль!
ГРУЗИН: Слюшай, дарагой, мой машина, хачу еду, хачу переворачиваюсь.
– Ага,- ядовито оборвал Зураба Скрипка.- Только машина не твоя, а общая, принадлежит агентству.
Самые худшие предположения оправдывались. Старухи небольшого микрорайона, ограниченного проспектами Художников и Луначарского, совсем ослабли. Они скоропостижно умирали или вовсе исчезали.
Примерно полгода назад в агентство пришла интеллигентного вида дама средних лет и поведала загадочную историю смерти своей матери. Впрочем, начала она с извинений, сказала, что истории, которую нам предстоит услышать, скоро исполнится полгода, ее переживания давно похоронены, до правды докопаться она не надеется.
– Материально я не нуждаюсь, живу в хорошей квартире на зеленой улице, недалеко от центра,- предупредила наши вопросы дама.- Мне ничего от вас не нужно, только чем больше я думаю о гибели матери, тем более странными и необъяснимыми кажутся
Дочь поссорилась с матерью несколько лет назад, когда старуха, забыв о внуках, все свободное время посвятила своему здоровью. Где хилая и больная (как ей казалось) старуха черпала силы для реализации нового метода оздоровления, неизвестно. Выбирая "диетические продукты", она доводила до дрожи закаленных в словесных баталиях продавщиц из углового продмага.
Она "моржевала" в проруби у Петропавловки с октября по апрель, а летом невская вода казалась ей слишком теплой, и бабка обливалась водой из крана со льдом из морозильника. В общем, готовила себя, как йог, к нирване. В свободное от физических моционов время занималась самокопанием и всякими оккультными упражнениями - вроде столоверчения и заклинания духов. Дочь махнула рукой на бабкины "поиски", за домашними делами забывала звонить.
Поэтому узнала о трагедии слишком поздно и не поверила: мать готовилась пережить собственных внуков. Соседи по лестничной клетке позвонили, чтоб упрекнуть: даже на 40 дней не явилась. Она прилетела, а в квартире уже прописаны молодожены, в прихожей разбросаны детские игрушки. Хотя выяснить, что случилось, не у кого. Соседи вспомнили, что ходила к покойной какая-то парочка: девушка очень красивая и парень видный. Приезжали на машине. Но заняли жилплощадь другие, а тех и след простыл.
Собираясь уходить, посетительница еще раз добавила, что никаких конкретных доказательств насильственной гибели матери у нее нет.
– Но только я убеждена, что у мамы было абсолютно здоровое, "бычье", сердце, которому завидовали все доктора,- задумчиво закончила посетительница.- А в документах сказано, что причиной смерти стал инфаркт, происшедший от слабости сердечных клапанов.
Следом прошел слух о похожей истории. И опять с "улицы". Правоохранительные органы судьбой безродных старух не интересовались.
Никто не писал заявлений, прокуратура не возбуждала дел, старушки исчезали тихо. К тому времени, когда пропажа обнаруживалась, все возможные улики бывали тщательным образом выметены.
Когда мы с Зудинцевым обсуждали второй случай, Аня Соболина сидела рядом и с интересом прислушивалась.
– Ну, что ты об этом думаешь?- обратился к ней Зудинцев.
– А старушки все падали и падали...- флегматично процитировала Хармса сердобольная Аня.
Значит, дело - глухое. Никому не нужное.
Но наутро рассвирепевший от неизвестности происходящего Обнорский при полном параде, в сверкающих штиблетах и белоснежной рубашке, явился к знакомой чиновнице и буквально вырвал у нее обещание сообщать о всех случаях регистрации смерти с участием дальних родственников и знакомых. Это было в апреле. А сейчас июнь. "Главный" ждет. Видимо, клюнуло.
Обнорский вынул из аккуратной папки фотографию:
– Ползункова Вера Игнатьевна. 1931 года рождения.
На фотографии у Вечного Огня на Марсовом Поле стояла среднего роста пожилая женщина.