Дело о мастере добрых дел
Шрифт:
– Тебе еще только твоего парня не хватает здесь завести!
– Илан сердито стукнул ладонью по письменному столу.
– Да что такое, на мгновение нельзя одних оставить! Смотрите на меня! Было?
У Мыши от честности, искренности и желания убедить в своей невинности оба глаза съехались к носу. Один еще был отекшим после встречи с отчимом. А Неподарок сполз с кушетки и встал на колени.
– Брысь!
– сказал Илан.
– Мышь на кухню за едой, еду отнести мне в предоперационную. И чай! Неподарок - готовить фиксирующий раствор. Состав напишу.
Мышь тут же как ветром сдуло.
– Окаменел или в чем-то каешься?
– спросил его Илан, вытягивая из стола последние перчатки, наверное, уже нестерильные, потому что лежали в открытом боксе.
– А наказание?
– Наказание это унижение. Унижать я никого не собираюсь. Я хочу видеть в близких ко мне людях чувство понимания и ответственности. У меня был очень тяжелый вечер, очень тяжелая операция и очень тяжелый больной. Встань и не раздражай меня! Дневной список сделал?
– Н... нет. Д... ров нет. Во двор не выйти. Ветром уносит...
– Возьми на кухне! Будут против - скажешь, доктор Илан приказал! Если придет советник Намур ночевать, постелишь ему вашу попону на скамье, а сам будешь выполнять все, мной написанное, и тихо, чтоб не мешать ему. И пол подметите и помойте кто-нибудь. Это больница, а не свинарник. Спину свою давай.
– Зачем?
– испугался Неподарок.
– Пластырь тебе переклею, чудо ты хвостатое! Лоток с зажимами достань и открой.
– Этот?
– Это пинцеты. Пёс с тобой, давай пинцеты.
– Я, - сказал Неподарок, - запутался. Они все одинаковые, как вы их отличаете?
– Я, - ответил Илан, - уже и сам не знаю. Дай хоть что-нибудь, открой банку с тампонами, вот эту бутылку и вон ту мазь. И сиди не дергайся, я тороплюсь. Мышь правда не трогал?
– Тронешь ее, как же. Руки обгрызет...
– Верно. Но, если будешь совершать подобные ошибки, переназову тебя в Геморрой. Прочти и запомни госпитальный устав, чтобы я снова не поменял тебе имя.
* * *
Разбудил Илана доктор Никар за две сотых до переворота часов.
– А кто у нас здесь новенький и что у нас болит?
– громогласно объявил он, заходя в палату.
Илан поднял голову с операционного валика, обняв который, спал на стуле возле Актара. Между первой и второй ночными тот впал в полубессознательный бред. Его знобило, он плохо дышал, стонал и просил пить, поить приходилось с ложки, считая эти ложки и записывая влитый и пролитый мимо объем, потому что сделать нормальный глоток из чашки он не мог. Лекарство доктора Арайны поначалу никак не облегчило состояния, и Илан подумал, что это такая же пустышка, как средства из арсенала операционной, опробованные раньше. Но на третью по счету половину стражи все изменилось. Сначала выровнялось дыхание, потом прошел озноб и потеплела кожа. Илан каждые десять сотых стражи заглядывал под простыню на выпускники, проверить, не хлынуло ли из-под внезапно соскочившей лигатуры. Что было хорошо после гиффы - капиллярные кровотечения после нее минимальны, нагноения тоже возникают крайне редко. Но сосудистая ножка у почки была короткой и неподатливой. Кровотечения Илан очень боялся. Наконец, в какой-то момент он понял, что Актар осознает - его не оставили одного и не бросили без помощи. Он сам попробовал найти
На рубеже второй ночной и утренней страж его перенесли в палату. Илан снял мочевой катетер, взвел пружинку в песочных часах на переворот со звонком каждые четверть стражи, поставил рядом с кроватью стул, обнял валик и заснул.
– Помогите, доктор... Ничего не болит, - простонал Актар, - девственности лишают.
Никар заглянул в банку с лекарством Арайны.
– За грехи ваши, - сказал он.
– Назначали такое непотребство своим пациентам? Нужно искупить.
– И клизмы назначал, - Илан прикрыл зевок ладонью.
– Возмездие близится.
Илан приподнял одеяло и показал Никару косой шов с выпускниками. Тот изменился в лице, но вслух сказал:
– Практически здоровый человек. Шутит - значит, будем караулить. Как бы не сбежал от возмездия своими ногами. Давайте список назначений и ступайте отдыхать, доктор Илан. Я сегодня дежурю. У меня все будет хорошо. У меня не может быть так, чтоб плохо.
– И огромной, как лопата, ладонью пожал Илану плечо.
В лабораторию Илан вернулся в почти хорошем настроении. Обычные докторские перепады: за день, вдосталь налюбившись, нажалевшись и налечившись людей, каждого по отдельности, иногда по нескольку вместе, начинаешь ненавидеть человечество в целом за строптивость, медицинскую безграмотность и глупые страхи, к вечеру сволочеешь и звереешь, но утром опять добрый. Даже если почти не спал.
Шторм за стенами не закончился, но поутих. Ветер уже не пытался раскачать дворец, вырвать его с корнем и низринуть с холма, не тряс двери и окна, но все еще льстил себя надеждой, что, если он хорошо постучит, жалобно повоет и попросится, его впустят погреться у железной печки. В протопленной лаборатории советник Намур умывался слитой в тазик теплой водой из автоклава, держа левое плечо чуть приподнятым и поджатым.
– Доброе утро, доктор, - сказал он.
– Кто у вас алхимией пробавляется?
– Все понемногу, - кивнул в ответ Илан.
– Подождите, не одевайтесь. Маленький подарок.
Быстро зажег спиртовку, разогрел жаропрочную чашку, капнул масла, положил малую меру воска, крошку сахара и щепотку сухой гиффы. Промешал костяной лопаткой, чтобы все скорее расплавилось и смешалось. Теплую, почти горячую мазь собрал в ладонь и размазал Намуру по шрамам на ключице, шее и спине. Сказал:
– Будет легче.
– Я к вам жить перееду, - вздохнул Намур.
– Чтоб обо мне хоть раз кто в адмиралтействе так позаботился. Всем только что-то дай и сделай. В лучшем случае, взятку пытаются всучить. А адмиралтейство - оно как ваш госпиталь, должно быть бесплатное. Будет вам судовой журнал до вечера, доктор. Даже без обязательств.
* * *
Илан думал, что советник Намур пошутил насчет переезда. Но в последней четверти утренней стражи на третий этаж, топоча и грохоча по чугунной лестнице, великолепной, но такой громкой, от черного выхода стали носить чьи-то вещи. Илан вначале не придал значения, однако потом некто, совершеннейший писарь по виду и назначению, с тетрадкой, в которой был подробный перечень сундуков и коробок, попросил Илана расписаться за доставленный ему опломбированный пакет. И продолжил проверять коробки.