Дело о немом партнере

Гарднер Эрл Стенли

— Знаете, это не способ бороться с преступностью. Они лгут и прибегают к жестокости, даже зверству. Так они никогда не добьются уважения людей. Они являют собой почти такое же зло, как сами преступники.

— Вы так настроены, потому что дело касается близкого вам человека. Ведь, в конце концов, случай действительно неординарный.

— Карла теперь оказалась на краю пропасти. Даже не знаю, сможет ли она пережить все это. Она выглядит несравнимо хуже, чем когда-либо вообще. А ведь она уже почти выздоравливала.

— Знаю, — сочувственно произнес

Мейсон. — Это как раз та самая ситуация, которой я всеми силами пытался избежать.

— Ну, вашей вины здесь нет. Если бы она следовала вашим указаниям, с ней было бы все в порядке. Теперь она это понимает.

— А больше она ничего не говорила в полиции? Только о сертификате?

— Нет, больше ничего. Но с теми уликами, которые они уже собрали против нее, и этого достаточно. Мистер Мейсон, она просто не вынесет, если это будет продолжаться… А если ее признают виновной… Может быть, будет даже лучше, если… лучше, если…

— Она не поправится? — продолжил за нее Мейсон. Милдред заморгала, безуспешно пытаясь прогнать слезы, и кивнула.

— Кое-что из того, что мы услышали сегодня в суде, придало моим мыслям совершенно иное направление.

— Вы хотите сказать, что есть надежда?

— Надежда всегда была. И не малая.

— Если бы только Боб вел себя как мужчина, — покачала она головой, — и рассказал всю правду, он мог бы спасти ее. Если бы он признался, что был там и убил Линка, а она просто следила за ним, но он, естественно, ничего не скажет, не станет подставлять под удар свою драгоценную шею.

— Вероятнее всего, Боб даже не знает, что она следила за ним, — заметил Мейсон.

— Знает почти наверняка, — возмущенно заявила Милдред. — Не забывайте, что Боб приезжал в отель «Клермаунт» и увез Карлу с собой. По дороге они много говорили. И представляете, Боб лгал ей. Он наотрез отказался признаться, что заложил акции или что ездил к Линку. Вы можете вообразить себе такое?! И это после того, как она следила за ним, видела своими глазами, как он въезжал в Лиловый Каньон.

— А как он все это объясняет?

— Ну, вы знаете Боба. Объяснения у него всегда самые убедительные. Он говорит, что совсем рядом с домом, буквально в десяти кварталах, к нему в машину сел друг. Имя друга он не называет. Говорит, что отвез его в город, что другу понадобилась на час его машина, поэтому Боб вышел и разрешил ему взять ее.

— Ваша сестра поверила в это?

— Разумеется поверила! Она поверит всему, что он ей скажет. Меня мутит от всего этого.

— А это не могло на самом деле быть правдой?

— Не вижу каким образом. Ведь Карла все время ехала за ним. Конечно, несколько раз она отставала от него и его заслоняли другие машины. Боб оказался достаточно хитер, чтобы сразу выспросить у нее, когда и где она временно теряла его из виду. Потом выяснилось, что смена водителя произошла как раз в один из таких моментов — умник чертов.

— Вы указали Карле на то, что…

— О, я пыталась, но это бесполезно. К тому же я видела, что она очень слаба. Она решила

рассказать мне все это в первую очередь потому, что беспокоилась, что подвела вас, и хотела, чтобы вы были в курсе того, как обстоят дела. Этот лейтенант Трэгг! Если у меня когда-нибудь будет возможность высказать ему все, что я о нем думаю, я…

— Такая возможность у вас уже есть. Вон он идет.

Она круто повернулась к двери в зал заседаний и увидела Трэгга, который только что вошел, улыбнулся помощнику и затем, протиснувшись сквозь небольшую группу людей, скопившихся в проходе, быстрыми шагами направился к ним. Его улыбка была сердечной.

— Добрый день, — сказал он, приблизившись. Милдред Фолкнер вскинула подбородок, отвернулась, выставив в его направлении плечо.

— Полно, мисс Фолкнер, — добродушно обратился к ней Трэгг. — Не надо воспринимать все таким образом.

— Я не люблю лжи, — ледяным тоном ответила она, — и терпеть не могу лжецов.

Он вспыхнул.

Мейсон коснулся ее руки.

— Спокойнее, — предупредил он. Трэгг перевел взгляд на адвоката.

— Зла на меня не держите, Мейсон? — спросил он.

— Не держу. Мне и самому приходилось бывать в подобных ситуациях. Но я не могу не беспокоиться о своем клиенте.

— Как раз об этом я хочу с вами поговорить.

— Давайте поговорим.

— Однако прежде я должен выполнить одну неприятную обязанность.

— Ну конечно, — колко заметила Милдред Фолкнер. — Как это на вас похоже! Хотите, чтобы все кругом оставались вашими друзьями, а сами будете преспокойно обманывать их доверие и…

— Полегче, — прервал ее Мейсон, — мы еще не знаем, о чем лейтенант собирается говорить.

Лицо Трэгга потемнело. Он обращался исключительно к Мейсону, подчеркнуто игнорируя Милдред Фолкнер.

— Сожалею, Мейсон, но вы сделали признание на открытом заседании суда, что располагаете этим сертификатом на акции. У меня нет другого выбора, кроме как потребовать от вас передачи мне этого документа, и я также извещаю вас, что вы предстанете перед Большим жюри…

— Почему?

— Вы ведь знаете Черчиля, не так ли?

— Вы имеете в виду Лоринга Черчиля, помощника окружного прокурора?

— Его самого.

— Ну, и что с ним такое?

— Он вас не любит.

— Это ничего не значит, — быстро ответил Мейсон. — Я его тоже не люблю. Он эгоистичное ничтожество с академическим образованием. В нем столько же ума, сколько его в энциклопедий, а личного обаяния — как в прошлогоднем альманахе.

Трэгг рассмеялся.

— А как он узнал, что сертификат у меня?

— Как только вы сделали заявление в суде, нам тут же об этом сообщили. Черчиль ждал этого признания.

— Но бумагу эту вы все же не получите.

— Интересно, почему?

— Потому что мне вручена повестка, предписывающая предъявить сертификат суду.

— Напрасно вы так, Мейсон. Это вам ничего не даст.

— Почему вы так считаете?

— Вы крепко сели.

— Да почему же?

— Потому что вы скрыли улику.