Дело о непрерывных самоубийствах
Шрифт:
— Неужели?
— Тогда еще нет. Но когда Сван выбежал, Колин попросил: «Выключи свет и сними маскировку. Я хочу стрельнуть из окна, когда он выйдет на дорогу». Ты же знаешь, его кровать стоит у самого окна.
— Ты хочешь сказать, что, когда Сван направился в Инверари, Колин выстрелил ему в зад?
— Нет, — ответила Кетрин, — не Колин. Я.
Кетрин чуть не расплакалась.
— Алан, дорогой, мы должны уехать из этой непонятной страны! Сначала ты, теперь уже и я. Не понимаю, что со мной было, ну клянусь — не знаю!
Голова
— Подожди-ка минутку! А я где был? Я не вмешался?
— Даже внимания не обратил. Ты декламировал Элспет «Сэра Галахада». Дождь перестал, было четыре часа утра, светила луна. Ты знаешь, во мне тоже все кипело от злости, а Сван был там передо мной, на дороге. Он мог услышать, как открывалось окно, и наверняка увидел, как блеснуло дуло в лунном свете. Он припустил так, как не бежал даже тогда, в понедельник. Я сказала: «Дядя Колин, дайте я попробую», а он ответил: «Ладно, только пусть он отбежит чуть дальше, а то будет неспортивно». Я всегда боялась ружей и не сумела бы попасть и в семиэтажный дом, но этот проклятый напиток помутил мне разум. Я выстрелила не целясь, потом из второго ствола — и попала… Алан, ты думаешь меня арестуют? И не смей смеяться!
Алан выпил свой кофе, сел в постели и попытался прийти в себя.
— Ничего страшного, — сказал он. — Поеду и успокою его.
— Но если?..
Алан посмотрел на перепуганную девушку.
— Большой беды стрястись не могло. Издалека, двадцатый калибр, заряд слабый. Он ведь не упал?
— Нет, только побежал еще быстрее.
— Значит, ничего страшного.
Кетрин вздохнула, подошла к окну и стала глядеть на озеро. Вода мирно поблескивала на солнце.
— И это, — продолжала Кетрин после короткой паузы, — еще не все. Сегодня утром я получила письмо. Алан, меня вызывают назад.
— Вызывают назад?
— Из отпуска. На работу. И я читала сегодняшний номер «Дейли Экспресс», похоже, скоро начнутся серьезные бомбардировки.
Солнечный свет поблек, горы стали лиловее, чем раньше. Алан закурил и глубоко затянулся. Голова закружилась, но он делал одну затяжку за другой, сидя в постели и глядя куда-то вдаль.
— Когда ты должна уехать? — спросил Алан после долгого молчания.
— Пожалуй, уже сегодня вечером.
— Тогда не будем терять время. Чем скорее мы уложимся, тем лучше. Надеюсь, нам удастся получить соседние купе. Здесь мы уже сделали все, что могли, хотя и не так уж много. Дело официально закрыто. И все же… мне хотелось бы увидеть настоящий конец, если он вообще будет.
— Может быть, еще увидишь, — произнесла Кетрин и отвернулась от окна.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Доктор Фелл еще здесь. Когда я сообщила ему, что сегодня вечером уезжаю, он ответил, что, по всей вероятности, тоже уедет. Тогда я спросила: «А как же с… вы знаете, с чем?» Он ответил: «С тем сейчас уже все в порядке без меня», но сказал это так странно, что у меня осталось чувство,
— Через полминуты я встану. Где все остальные?
— Колин еще спит, Элспет и Кристи куда-то ушли. В доме никого, кроме нас с тобой и доктора Фелла. Алан, это не с похмелья и не из-за Свана и не потому, что у меня расстроены нервы. Только… я боюсь. Пожалуйста, собирайся и выходи как можно быстрее.
Порезавшись при бритье, Алан старался убедить себя, что это лишь результат вчерашней выпивки, что причина всех его тревог — исключительно голодный желудок и так дурно кончившееся приключение со Сваном.
Когда Алан спустился позавтракать, Фелл уже сидел на диване в гостиной, залитый мягкими, золотистыми лучами солнца, с трубкой в зубах. Казалось, он обдумывает какой-то опасный план, но никак не может на него решиться. Алан и Кетрин позавтракали яйцами, гренками и черным кофе. Говорили мало, каждый из них не очень ясно представлял, как себя вести. Однако вопрос разрешился сам собой.
— Доброе утро! — прозвучал чей-то голос.
Они поспешили в зал. В открытых дверях стоял Алистер Данкен в легком, почти летнем костюме, на голове шляпа, в руках портфель.
— Я уж думал — никого нет дома. Можно войти? — вежливо спросил Данкен.
— П-пожалуйста, — заикаясь, ответила Кетрин.
— Спасибо.
— Проходите сюда, пожалуйста, — пробормотал Фелл. — И вы тоже, если хотите. Только закройте дверь.
В освещенной солнцем непроветриваемой комнате запах камня, старого дерева и сырой клеенки чувствовался еще сильнее. С каминной полки на них смотрела обернутая в креп фотография Энгуса.
— Уважаемый сэр… — начал адвокат, положив шляпу и портфель на столик, где лежала Библия. Он говорил раздельно и четко, словно диктуя.
— Садитесь, пожалуйста, — пригласил Фелл.
— Вы позвонили мне по телефону, — сказал Данкен с легким упреком, — и я здесь, но разрешите мне напомнить, что я — человек занятой. На прошлой неделе по различным поводам я приезжал почти каждый день. Однако, каким бы трудным ни было это дело, сейчас, когда оно закончено…
— Оно еще не закончено, — перебил его Фелл.
— Но ведь?!..
— Пожалуйста, садитесь, — попросил Фелл, откинулся на спинку дивана, сунул в рот трубку и затянулся.
— Господа, — продолжал он, громко сопя, — вчера, если вы помните, я говорил об одном невероятном шансе — одном из миллиона. Я не слишком верил в него, но все же надеялся, что судьба, давшая нам подобный шанс в случае с Энгусом Кемпбеллом, окажется благосклонной вновь. Так и случилось.
Фелл выдержал паузу и равнодушным тоном добавил:
— В мои руки попал инструмент, которым, в определенном смысле, был убит Алек Форбс.
Мертвая тишина длилась всего несколько секунд.
— Убит? — вырвалось у адвоката.