Дело о Невесте Снежного Беса
Шрифт:
— У нас тринадцать лет разницы, — покаялся Тони.
— Ерунда, — нетерпеливо проговорил отец. — Лет через шестьдесят даже не вспомните. Идем. Влад скоро будет здесь, я отправил его с поручением.
— В такую погоду? — удивился Антон, поднимаясь за отцом по лестнице.
— Он пошел осматривать дом. Боранские продают Лебединую усадьбу, не слышал разве?
— Нет, — помедлив, ответил Тони, почувствовав в душе укол сожаления.
Боранские, дальняя родня Федотовых, построили Лебединую Усадьбу в дар Георгию, надеясь, что наследник станет проводить лето у Лебединого Озера, в самом красивом, по мнению Антона, месте Старого Края.
— Влад решил прикупить собственности? — суховато поинтересовался он.
— Решил. Но не себе, — отец разместился в кресле у камина. Вытянул ноги к огню, лукаво посматривая на сына, обронил: — Если бы сегодня я не узнал о твоей невесте, не видал бы ты Лебединой Усадьбы как своих ушей.
— Вы… мне? — изумился Антон, с трудом поняв, о чем говорит Макар Гаврилович. — Для меня?
— Мы с твоей мамой решили на ерунду не размениваться, — веско и с явной гордостью сообщил отец. — Один подарок, но существенный. Влад тоже не обижен, ему достались мое влияние… да и немалые деньги в политическую карьеру вложены, — Макар Гаврилович достал из кармана твидовых брюк телефон, пробежался глазами по экрану и хмыкнул: — Лебединая Усадьба теперь твоя. Муниципалитет Старого Края одобрил сделку заочно. Только что Влад написал. Внутри, пишет, все довольно прилично, Боранские вкладывались, от того и цена… хм… несколько велика. Ну да ладно. Я ведь знал, что тебе там нравится. Отделку поменяем, мебель… ну это пусть жена молодая решает.
— Но как ты узнал, что я женюсь? — до Тони все еще не доходило, что Усадьба теперь принадлежит ему. — Я не говорил тебе, что везу сюда невесту.
Макар Гаврилович сощурился на огонь.
— Ты ведь мой сын. Я знаю каждую ноту твоего голоса. Тебе достаточно было сделать небольшую паузу перед тем, как назвать ее имя. Лучезара. Та девушка… Марта… она была здесь только на моем приеме в честь выдвижения Влада на пост вице-председателя Фонда?
— Да, — сказал Антон.
— Ты никогда не делал паузы перед ее именем, — Макар Гаврилович еще раз хмыкнул. — Лучезара знает, кто ты?
— Да.
— И что Дара у тебя нет, а есть только дом, пусть большой и красивый, но… ты принципиально не берешь деньги у семьи. Или ты передумал?
— Ко мне вернулся Дар, — коротко сообщил Антон.
— Ну тогда… — Макар Гаврилович нахмурился, — ты уверен, что твоя избранница не…
— Он вернулся ко мне вчера, мой Дар. Из-за Лу. Она знает, кто я. Она знает гораздо больше. Это она спасла меня восемь лет назад.
…— Та самая девочка, — задумчиво кивнул отец, когда Тони закончил свой рассказ, достаточно подробный… но не полный, разумеется.
Мамину реакцию на свадьбу без родни и со специфическим набором гостей он еще мог предугадать, но как прореагирует на это папа, посмеется или расстроится, можно было только гадать.
— Я надеялся, что рано или поздно она объявится. Что я смогу сказать «спасибо» лично, — произнес Макар Гаврилович.
— Давай отложим
— Не забудь про чай и ужин, — хохотнул отец, — они сейчас будут упражняться, кто лучше накормит худенькую, бледненькую, измученную учебой девочку.
Антон, воочию представив Лу в завалах пирожков и прочей сдобы, с трудом подавил желание бежать вниз и спасать любимую от неминуемого переедания. Оставалась надежда, что Лу выдюжит, божьей помощью или благодаря хорошему аппетиту.
— Я рад, что Лу вам понравилась, — с искренностью сказал он.
— Ты решил, как поступишь? В Академии есть негласное правило…
— … никаких романов со студентками, — кивнул Антон. — Магия любви и…
— … особое отношение. Академия должна учить и иногда… мучить – эффективности ради. Трудно заставить любимую стирать палочкой ладони до волдырей, гонять хищную нечисть на полигоне и пересдавать экзамены. А ты еще и ее куратор.
— Я все решил. Уйду в длительный отпуск, как только Лучезара закончит первый курс. Вернусь в Академию, когда она выпустится. А пока продолжу свои исследования и работу в агентстве. Семерку мою жалко, но я и так много им дал… и надеюсь, дам еще. Сейчас, главное, чтобы будущее наступило, для меня и для всех, — пошутил Тони, слегка передернувшись.
— Определенно, — невесело согласился отец.
Влад вошел привычно степенно, но было видно, что его распирает от новостей и вопросов. Да, Лебединая Усадьба теперь принадлежит Тони! Хоть завтра вселяйся! А насчет женитьбы это правда?… Да ладно! Вот та куколка в гостиной?! Губа не дура, братец!
Владимир присел на подлокотник кресла, продолжая болтать. Антон не стал ходить вокруг да около и спросил в лоб:
— Ты любил Мадлену?
Это всегда удивляло Тони в брате: вот и рот до ушей, и глаза смеются, и все вдруг стирается, а в глазах тоска, как у мима, вернувшегося в гримерку после утомительного шоу в балагане. Он не всегда такой был. Когда это началось? Не тогда ли, после смерти девушки-фавнессы?
Влад медленно опустился в кресло, чуть наклонился вперед, рассматривая узоры на ковре. Глухо сказал:
— Я должен был представить ее вам… чрез пять дней… как свою избранницу. Через пять дней после того, как…
— Это значит…?
— Учитывая особенности нашего рода, скажу, что провел следующий год практически в статусе вдовца… со всеми вытекающими.
— Имп! — выругался Антон. — Почему ты не сказал?
Вендиго выбирают долго, и если выбрали, отпускают свою половинку тяжело, чем бы это ни было. Тони представил страдания брата. Удлинившиеся когти кольнули ладонь.
— Обратился в храм Чернолики. Там… помогли, — Владимир пожал плечами. .
— Рассказывай, — сухо велел Владу отец.
— Она была яркой… любила необычные вещи… наряды, сумочки, шарфы. Эггелтон – фамилия ее матери. Они с Альбиона, «благословленные фавнами» - так их там называют. Отец Мадлены был из «пустых», но в ней проявился Дар Разоблачения. Ей было этого недостаточно. Она пыталась вернуть расположение семьи бабушки, которая очень прохладно относилась к зятю. Дело в том, что Эггелтоны – из каких-то особых фавнов, используют руническую магию и способны выводить из Лабиринтов.