Дело о пеликанах
Шрифт:
— Извините меня, Лаура. Я не ошиблась, вы Лаура Каас?
Крупная девица остановилась и уставилась на нее.
— Да.
Далее шла та часть, которая ей не нравилась, а именно — ложь.
— Меня зовут Сара Джейкобз, я работаю над статьей для «Вашингтон пост». Можно задать вам несколько вопросов? — Она избрала Лауру Каас первой, потому что у нее не было десятичасовых занятий. У Майкла Акерса они были. Она займется им в одиннадцать.
— О чем?
— Это займет всего минутку. Не могли бы мы зайти сюда? — Дарби показала на пустующую аудиторию и зашла в нее.
Лаура
— Вы подрабатывали клерком на «Уайт энд Блазевич» прошлым летом?
— Подрабатывала, — сказала она после непродолжительного молчания с подозрением в голосе.
«Сара Джейкобз» старалась взять себя в руки. Это было ужасно.
— В каком подразделении?
— В налоговом.
— Вам нравится налоговое законодательство, да? — Это была слабая попытка сделать разговор менее формальным.
— Нравилось. Теперь я его ненавижу.
Дарби заулыбалась так, как будто это была самая смешная вещь, услышанная за последние годы. Она достала из кармана фото и передала его Лауре.
— Вы узнаете этого мужчину?
— Нет.
— Я думаю, что это адвокат из «Уайт энд Блазевич».
— Там их много.
— Вы уверены, что не видели его?
Она вернула фотографию.
— Да. Кроме пятого этажа, я там ничего не видела. Понадобились бы годы, чтобы встретиться с каждым. К тому же они все делают бегом. Вы же знаете этих адвокатов.
Лаура посмотрела вокруг, и разговор на этом закончился.
— Я вам очень признательна, — сказала Дарби.
— Никаких проблем, — бросила Лаура на пути к двери.
Ровно в десять тридцать они опять встретились в комнате 336. Грэй перехватил Эллен Рейнхарт на выходе из дома, когда та направлялась на занятия. Она работала в подразделении судебных споров под началом компаньона фирмы по имени Дэниел О’Малли и провела большую часть лета на слушаниях дела о классовых выступлениях в Майами. Она отсутствовала два месяца и редко бывала в вашингтонской штаб-квартире фирмы. «Уайт энд Блазевич» имела отделения в четырех городах, включая Тампа. Она не узнала Гарсиа и очень спешила.
Джудит Вильсон не было в квартире, но ее соседка сказала, что Джудит вернется к часу дня.
Таким образом, Мэйлор, Каас и Рейнхарт отпали. Обсудив шепотом свои планы, они вновь разошлись. Грэй отправился искать Эдварда Линни, который, как явствовало из списка, отработал на «Уайт энд Блазевич» два лета подряд. Его не было в телефонном справочнике, но проживал он по известному адресу в Уэстли-Хайтс, недалеко от университетского городка в Джорджтауне.
В десять сорок пять Дарби вновь оказалась у доски информации в надежде на еще одно чудо. Акерс был мужчиной и требовал к себе иного подхода. Она надеялась, что он находится там, где следовало быть, а именно в аудитории 201 за изучением Уголовно-процессуального кодекса. Пробравшись к аудитории, Дарби дождалась, когда открылись двери и с полсотни будущих юристов вывалили в холл. Она никогда не сможет быть репортером, запросто подходящим к незнакомым людям с кучей вопросов, без всякого смущения и неудобства. Однако она приблизилась к застенчивому
— Извините, вы, случайно, не знаете Майкла Акерса? Мне кажется, что он в этой группе.
Юноша улыбнулся, польщенный тем, что его заметили, и указал на кучку студентов, направлявшихся к центральному выходу.
— Вон он, в сером свитере.
— Спасибо, — сказала она, оставив его стоять, где стоял.
На выходе из здания кучка распалась, и Акерс с приятелем оказались на тротуаре одни.
— Мистер Акерс, — позвала она сзади.
Они оба остановились и с улыбкой наблюдали за ее неуверенным приближением.
— Вы — Майкл Акерс? — спросила она.
— Это я. А вы кто?
— Меня зовут Сара Джейкобз, я работаю над статьей для «Вашингтон пост». Мы можем поговорить наедине?
— Конечно.
Его приятель понял намек и ушел.
— О чем? — спросил Акерс.
— Вы работали на «Уайт энд Блазевич» прошлым летом?
— Да, — дружелюбно ответил Акерс, которому явно нравилось происходящее.
— В каком подразделении?
— Недвижимости. Скука ужасная, но все же работа. Зачем вам надо это знать?
Она подала ему фотографию:
— Вы знаете этого человека? Он работает на «Уайт энд Блазевич».
Акерс очень хотел его узнать. Ему хотелось быть полезным и подольше продлить разговор с ней, но это лицо не отложилось в его памяти.
— Несколько подозрительная фотография, не так ли?
— Похоже. Вы его знаете?
— Нет. Я никогда его не видел. Это ужасно большая фирма. Компаньоны надевают таблички с именами, когда собираются на свои совещания. Вы можете поверить в это? Мужики, которые владеют фирмой, не знают друг друга. Их, должно быть, около сотни.
Восемьдесят один, если точнее.
— У вас был руководитель?
— Да, компаньон по имени Уолтер Уэлч. Настоящий сноб. Мне совсем не понравилась эта фирма.
— Вы помните кого-нибудь из других клерков?
— Конечно. Там было полно подрабатывающих клерков.
— Если мне понадобятся их имена, я могу к вам обратиться?
— В любое время. У этого мужика неприятности?
— Я не думаю. Он может знать кое-что.
— Чтоб они все вылетели из адвокатуры! Настоящая шайка разбойников. Это паршивое место для работы. Сплошная политика.
— Спасибо. — Она улыбнулась и пошла назад.
С интересом наблюдая вид сзади, он добавил:
— Звоните в любое время.
— Спасибо.
Продолжая журналистское расследование, Дарби подошла к дверям рядом с библиотекой и поднялась по лестнице на пятый этаж, в редакцию университетского юридического журнала. Еще раньше, просматривая последний номер журнала в библиотеке, она узнала, что Джоанна Ратлифф была помощником редактора. Большинство юридических обозрений и журналов представлялись ей одинаковыми. В каждом таком издании в основном подвизались отличники, публиковавшие свои дипломные работы и статьи. Они составляли высшую касту студенчества и очень этим гордились, проводя большую часть своего времени в редакциях юридических журналов, которые становились их вторым домом.