Дело о продаже Петербурга
Шрифт:
— Вот, брат, житуха, про огонь-то я и забыл. Бывает…
Неизвестно, или неофициальное обращение «брат», или улыбка сделали свое дело, но Толик пошарил у себя в кармане, извлек оттуда желтую зажигалку с маленьким блестящим камешком, сверкнувшим на свету словно радуга, и протянул оперативнику:
— На, прикури.
Федоров, затягиваясь теплым дымом, уже понял, что именно эту вещицу он раньше видел у Бернштейна. И вообще, не может быть у порядочного наркомана или алкаша, который пропил все, что можно в собственном доме, предметов фирмы «Ronson». Надеясь, что Толика удастся «расколоть»
— Спасибо. А теперь расскажи, куда ты дел остальные шмотки из квартиры адвоката, которую сегодня грабанул?..
Федоров угадал правильно. Да, сегодня, мучаясь от желания «ширнуться», Толик собрался в «гости» к соседу. Ключ от квартиры у него был припасен заранее — несколько дней назад, когда пожарные взломали дверь, а Иван Гущин, убедившись, что трупа в квартире нет, уехал по своим делам, на свою площадку с улицы вернулся Толик. Улучив момент, он заглянул в соседнюю квартиру и стащил с гвоздя в прихожей связку запасных ключей. Дальше пройти ему не удалось, так как один из пожарных просто выгнал его из помещения.
Сегодня же утром Толик выбрался на лестницу именно в то время, когда от адвоката выходили клиенты. Это-то и наблюдала тетушка наркомана. Только она не сказала оперативнику одного: заметив любопытный носик, выглянувший из комнаты, Толик захлопнул дверь, прошипев, чтобы «старая карга» не высовывалась. Поэтому старушка не успела заметить, что вместе с клиентами соседнюю квартиру покинул сам хозяин. Толик же это заметил и, чуть выждав, спустился следом по лестнице. Он видел, что адвокат сел вместе с гостями в припаркованный посреди тротуара «мерседес» и поспешил назад: на скорое возвращение Бернштейна рассчитывать не приходилось, а потому лучшего случая «подломить хату» не было.
Только все оказалось не так, как рассчитывал Толик. Яков Львович в машине никуда ехать не собирался, а лишь взял там забытые гостями документы, после чего, махнув рукой отъезжающим, вернулся к домой. Отступать взломщику было некуда: хозяин квартиры был мастак во всяких юридических штучках. А идти на зону Толику не хотелось. Так что, услышав, как открывается дверь, он прислонился к стене комнаты и решительно вытащил из брюк кожаный ремень.
Яков Львович быстро прошел в помещение, не ожидая нападения. Поэтому Толику удалось накинуть на шею адвоката сзади импровизированную удавку и изо всех сил стягивать ее, пока хозяин квартиры не затих. Ремень злоумышленник снова вставил в шлевки брюк и старательно обыскал убитого. Массивный золотой перстень легко слез с пальца и был чуть позже обменен на несколько доз «дури». Набитое деньгами портмоне и блестящую зажигалку злоумышленник рассовал себе по карманам.
Затем он заглянул в буфет и в бар, проверяя, нет ли там чего ценного. Но ничего эдакого в глаза не бросалось. Подумав, Толик решил, что нельзя жадничать, найденных денег и перстня на ближайшее время хватит. В квартиру же можно будет вернуться чуть позднее. Потом ему в голову пришла мысль: неплохо, если все будут думать, что адвокат сам повесился. «Гость» нашел на антресолях в туалете среди прочих хозяйственных вещей и инструментов кусок веревки, взял
Самое трудное оказалось засунуть адвоката в петлю. Тут пришлось уже воспользоваться стулом, а стремянка была убрана на свое место. «Правильно, — решил Толик, — с лестницы хрен кто будет вешаться. А про стул я хорошо придумал. Придут менты — нате вам: и покойничек, и стульчик!..»
Когда преступник, уходя, собирался запереть квартиру на ключ, то услышал шаркающие шаги из-за дверей собственной квартиры. «Черт, опять старая карга шпионит!» — со злостью подумал Толик и, не дожидаясь, пока старушка припадет к любимому ею глазку, рванул вниз по лестнице, оставив дверь незапертой.
— А теперь расскажи, куда ты дел остальные шмотки из квартиры адвоката, которую сегодня грабанул? — донесся до Толика голос оперативника.
— Чего, какие вещи? Я ни при делах… — начал было мямлить подозреваемый, но вдруг отчетливо понял, что влип. Влип окончательно и бесповоротно: менты знают все, раз уж пришли сюда и караулили его. «Это все старая карга!» — подумал он как раз в тот момент, как старушка появилась в кухне, держа в руках надтреснутую чашку, до сих пор не пропитую племянником.
Толик неожиданно резко оттолкнулся руками от стола, отчего Федорова отбросило вместе с табуреткой к подоконнику. А племянник в этот момент схватил с другого стола здоровенный тесак и, вцепившись тетушке в жиденькие волосы, рванул ее на себя, приставив лезвие клинка к горлу старушки.
— Не подходи, су-у-ка! Зарежу! Ее зарежу! — кричал Толик, прикрываясь телом заложницы и медленно отступая к дверям.
— Все, успокойся, тебя никто не трогает, — Федоров попытался осторожно отодвинуть стол, вдруг некстати вспомнив: «Чувствовал же с утра, что беда случится». Но преступник лишь плотнее приставил нож к шее:
— Зарежу-у!..
Еще до того, как помдеж столь нелюбезно запретил Нертову звонить по телефону, Кузьмич — дежурный по отделению, очевидно приняв в каптерке стакан-другой бормотухи, вдруг расщедрился и, зайдя в «аквариум», протянул Нертову бинт в стерильной упаковке и пузырек с йодом:
— На, смажь ссадины. Все равно врача поблизости нет, а «скорую» из-за пары порезов я вызывать не буду, — после чего удалился.
На самом деле глубокий порез на плече следовало бы зашить. Но Алексей решил пока довольствоваться тем, что дали. Он лишь обмазал края раны зеленкой и забинтовал руку. Остальные порезы просто, стиснув зубы, залил остатками жгучего раствора.
«Аквариум» — не лучшее место для отдыха, но усталость взяла свое, Нертов закрыл глаза и лег на неудобную скамейку, где и проспал остаток ночи. Кузьмич, наверное, в душе был человеком добрым, потому что утром притащил задержанному два бутерброда, явно собранные любящей женой для капитанского завтрака.
— На, жуй, — дежурный перехватил недоуменный взгляд Алексея, который хотел было отказаться от угощения, — мне все равно через час сменяться, а тебе еще, наверное, долго здесь куковать… Смотри-ка, а припекло тебя, парень, не слабо. Если выпустят — помажь лоб кефиром. Это — первое средство, я скажу…