Дело о прокурорше в постели (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)
Шрифт:
– А что с признанием?
– Тут все смешнее. Никакого прямого эфира на самом деле не было. Кто-то привез или подкинул кассету с записью признания Колякина Петропавловскому. И Петропавловский тут же запихнул ее в эфир.
– То есть никто не знает, сделано ли признание добровольно?
– Никто не знает.
– А кто привез кассету?
– Петропавловский молчит. Вернее, он выдал уже три разные версии. Сейчас он говорит, что ему позвонили неизвестно кто и сообщили, что на вахту принесут пакет, в пакете будет запись признательных показаний убийцы известного профессора Заслонова. Через десять минут после звонка какой-то подросток принес пакет. Вот, собственно, и все.
– А что говорит дочь профессора?
– Дочь говорит, что не видела своего мужа с утра предыдущего дня, но абсолютно не волновалась, потому что такое и раньше бывало.
* 20 *
Я позвонил Светлане Заслоновой. Она была дома, плакала, говорить со мной отказалась.
Я позвонил Инне Заслоновой. Она была дома, не плакала, но говорить со мной тоже отказалась.
Кому еще звонить, я не знал.
Обнорский позвал всех занятых в этом деле.
– Тебе, Леша, - выговор, - начал он с меня.
– Тебя видели в ресторане с подозреваемой по делу.
– С какой такой подозреваемой?
– С женой профессора.
– А, с его вдовой. Так я проводил оперативную работу.
– Проводя оперативную работу, вы, Алексей Алексеевич, были пьяны и кричали там чего-то про милицию и про агентство.
Я решил, что лучше молчать и не припоминать Обнорскому его прежние подвиги.
– Ладно, - сказал шеф.
– Появился еще один труп. Рассказывайте, чего знаете.
Я не знал ничего. Зудинцев рассказал то, что уже излагал мне. А вот Горностаева, оказывается, проявила инициативу.
– Я выяснила, - сказала она, - кое-что любопытное про отношения профессора и его новой жены.
– А чего это вы, госпожа Горностаева, полезли не в свой огород? возмутился я.
– Родные и близкие покойного - это мой профиль. Вам поручили заниматься его коммерческими делами.
– Андрей, - обратилась Горностаева к Обнорскому, - а нельзя ли задвинуть Скрипку обратно в завхозы?
– В главные завхозы, - поправил я ее.
– Продолжай, - сказал Горностаевой шеф.
– Развод и новая женитьба произошли очень неожиданно. Я нашла бывшую жену Заслонова. Она сейчас работает в Хабаровске. Она говорит, что уверена, у ее бывшего мужа не было до развода никаких романтических увлечений.
– На чем основано это утверждение?
– спросил я.
– Ни на чем. Она просто уверена. Муж сказал ей, что он делает это ради блага семьи. Кроме того, свадьбы не справляли. Никто никогда не видел, чтобы молодые жили вместе. В общем, по-моему, это был фиктивный брак.
– Ты что, хочешь сказать, что его силой заставили жениться?
– Ну, примерно так.
– И зачем?
– Я думаю, схема примерно такая: фирма Заслонова и год, и даже полгода назад была достаточно мощным конкурентом на рынке импорта леса. У профессора была рука в областном правительстве, хорошие контакты с партнерами в Скандинавии. В общем, кто-то захотел прибрать ее к рукам. И сделал это, не устраняя профессора, а введя в качестве контролирующего фактора жену.
– По-моему, бред это. Есть более простые способы установления контроля над фирмой, - сказал я.
– Может, это новое слово в криминальной практике, - ответила Горностаева.
* 21 *
На следующий день Зудинцев принес мне посмотреть видеокассету, на которой было записано признание зятя профессора. Потом сказал:
– Слушай, тут у меня есть новости, которые вообще все запутывают. Я проверил твоего священника.
– Знаешь, - ответил я, - эти священники мне уже по ночам снятся. С топорами в руках. Одному моему приятелю тоже как-то снились священники. Ну, на самом деле не совсем священники,
– Проверил я твоего священника, - повторил Зудинцев.
– Действительно, есть монастырь. Есть подворье. Есть отец Николай. У них на самом деле была какая-то неприятная история с деньгами. Но денег там было немного, поэтому они очень удивились, что мы из Питера по этому поводу их беспокоим. Так, несколько тысяч рублей. Но самое интересное, что примерно в это же время там из храма пропала икона - она-то и стоит каких-то немереных денег. Конечно, никто ее не оценивал, но это какой-то там мохнатый век и оклад из золота. Хотя золото-то тут особо ни при чем. Главное, что вещь древняя, антикварная.
– А что милиция тамошняя?
– Заведено уголовное дело. Разосланы ориентировки. Но подозрений никаких. Потому что они там, в монастыре, даже не знают, когда она пропала то ли в сентябре, то ли в ноябре.
– Так они моего священника подозревают?
– Да в общем-то нет. Они всех подозревают. То есть никого.
* 22 *
Мы опять собрались у Обнорского. Я сказал:
– Один мой приятель как-то сообщил своим знакомым, в том числе и мне, что не прочь был бы завести кошечку или котика. А дело было перед Новым годом. И вот на Новый год ему подарили двух кошечек. И одного котика. Только я ему кошку не дарил, потому что знал, что до добра это не доведет. Потом эти кошки как-то на удивление быстро выросли. И - что вы думаете - стали плодиться и размножаться. А он человек добрый и не может с ними не по-христиански...
– Алексей, давай по делу, - сказал мне Обнорский.
– Так я исключительно по делу. Убийцы у нас плодятся прямо на глазах. Уже имеется три железные версии. Первая: убийца профессора - его зять, и все, что сказано им на пленке, - правда. Мотив - личные неприязненные отношения, усиленные нехваткой денег и пропажей какого-то пакета.
– Версия вторая, - продолжал я, - профессора убила его новая фиктивная жена, которую подослали к профессору некие криминальные элементы. А убила она его потому, что он стал уже не нужен. К тому же и дела его фирмы стали в последнее время идти хуже. Конечно, убивала, наверное, не она сама, а кто-то другой, но сути дела это не меняет.
– Версия третья, - закончил я.
– Священник. Он вместе с профессором стащил из монастыря жутко дорогую икону. Икона, кстати, по размерам небольшая. Затем профессор обманул священника, взял икону и скрылся в Петербурге. Икону он положил в пакет и спрятал в квартире своей дочери. Но священник профессора нашел - и убил. И теперь душа отца Николая попадет в ад. У меня все. Теперь нужны руководящие указания - что делать дальше.
Обнорский задумался.
– Указания, - сказал он через некоторое время, - будут следующие. Мы прекращаем заниматься расследованием этого дела. Два трупа уже есть. Личности по этому делу оказываются все какие-то малоприятные. И я не хочу, чтобы трупы появились среди наших ребят. В общем, дело закрываем. Все пишут отчеты. Скрипка сводит их в один. Потом один экземпляр отдадим следователю, который ведет дело об убийстве профессора. Один экземпляр пошлем финнам, которые интересовались смертью Заслонова. Если отчет их заинтересует, они нам что-нибудь заплатят. Если нет - значит, нет. Да, Зудинцев пусть продолжает контакты с оперативниками, которые работают по этому делу, чтобы мы просто были в курсе. А всем остальным профессорского дела больше не касаться.