Дело о прокурорше в постели (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)
Шрифт:
Что еще рассказать об этой истории?
Отец Николай так больше и не объявился. Ни у нас, ни в милиции. А практически всю лесозаготовительную отрасль на Северо-Западе контролирует сейчас группировка Рушана.
Горностаева по-прежнему страдает недостатком культуры, выражающимся в демонстративном неисполнении требований к личному составу.
А с меня выговор сняли. Искупил дальнейшей непорочной службой.
ДЕЛО О ПРОПАВШИХ БРЮКАХ
Рассказывает Михаил Модестов
"Бывший виолончелист оркестра Мариинского театра.
Бесконфликтен.
Вежлив.
...Недостатки: рассеян, физически не развит, близорук.
Слишком мягок при общении с источниками.
Рекомендации к использованию: поскольку общественнозначимые криминальные события в области культуры происходят нечасто, предлагается постепенно перепрофилировать, поручить Модестову расследование в другой сфере".
Из служебной характеристики
Еле слышное гудение процессора и полное одиночество (редкое в обычном шатании народа по коридорам и отделам агентства) вызывали вообще-то свойственный мне, но всячески подавляемый мною же прилив вдохновения.
Нынешний приступ был отчасти связан с тем, что, во-первых, герой моих разоблачающих материалов наконец-то перестал быть лишь совокупностью сведений о нем и обрел реальные очертания. А во-вторых, на носу была очередная аттестация, то есть сопоставление всех "за" и "против" моего пребывания в агентстве. Естественно, я был "за". Мое пребывание в Мариинке и все последующие события, с ней связанные, теперь казались мне небытием. О прошлых временах напоминали лишь многочисленные знакомые, с которыми я предпочел бы сейчас быть незнакомым вовсе. Однако этих встреч было не избежать - в агентстве я считался специалистом-расследователем в области культуры.
В принципе, мое настоящее меня совершенно не смущало. Переквалификация из виолончелиста в журналисты - не самый крутой поворот событий. Другое дело - из пожарных в премьер-министры.
"Придуманная Сухаревым схема очень проста", - писал я. Пальцы, еще не отвыкшие от виолончели, довольно сносно скользили по клавиатуре.
– Доброе утро, коллега. Михаил, ты случайно мою кружку не брал? спросила рыжеволосая сотрудница нашего отдела Валентина Горностаева.
У меня уже давно создалось впечатление, что ежеутренние оперативно-розыскные мероприятия по обнаружению чашки, которые организовывала Горностаева сразу же после прихода на работу, - способ приводить коллег в замешательство.
Я абсолютно точно знал, что горностаевской чашки не касался с того момента, когда впервые был уличен в невольной экспроприации этого сосуда. Однако сейчас, под испытующим взглядом Валентины, стал лихорадочно соображать... Наконец, разозлившись на собственную слабость и горностаевскую напористость, выдавил:
– Здравствуйте, Валентина. Ваша чашка в последний раз была мною замечена в кабинете у шефа. Из нее пил завхоз...
Валентина презрительно фыркнула и отправилась на поиски завхоза, а я, бывший виолончелист, с ужасом понял, что сдал Скрипку - заведующего нашей хозчастью - с потрохами...
– Приветствую, Михаил Самуилович, -
– Хочу вам напомнить о том, что срок сдачи материала истекает через день и три часа. (Мой непосредственный руководитель всегда был предельно точен в формулировках.)
– "Старая газета" уже запланировала под вашу "эпохалку" полосу, продолжил он.
– А вы еще должны дать прочитать материал юристу.
Из коридора потянуло дымком - наши дамы устроили перекур. День в агентстве начался.
***
"Нетрудно догадаться, кому именно известный в мире видеобизнеса предприниматель Андрей Сухарев выдал первую лицензию от своей Гильдии авторов и видеопроизводителей (ГАВ), - конечно, себе" Телефонный звонок прервал процесс написания материала.
Я снял очки и услышал:
– Господин Модестов, вас беспокоит Гильдия авторов и видеопроизводителей. Мы имеем честь пригласить вас на нашу пресс-конференцию...
Я попытался сосредоточиться. Это мистика какая-то - я тут разоблачаю главное действующее лицо в Гильдии, а они имеют честь пригласить...
Итак, завтра в восемнадцать ноль-ноль, в студии. Будет присутствовать ограниченный круг приглашенных, что само по себе, насколько мне известно из не слишком богатой журналистской практики, должно восприниматься ими как причисление к лику святых.
В ушах зазвучал марш Мендельсона. Верный признак того, что случится что-то интересное. Дурацкий симптом, преследующий меня на протяжении последних лет семнадцати. Десять лет назад, услышав звуки марша по школьному радио, я пытался пригласить в библиотеку соседку по парте с загадочным именем Ариадна. Первая красавица класса назвала меня идиотом. Одноклассники давились хохотом и принесенными из дома бутербродами, а у меня впервые помутилось в глазах. С тех пор я ношу очки, и ненавистная музыка заменяет мне интуицию, начиная звучать в ушах при малейшем дуновении ветра перемен.
– Глеб Егорович, есть возможность получить эксклюзив по интересующей нас проблеме. Могу- я сдать материал через два дня?
– без всякой надежды поинтересовался я у начальника.
– Вы можете сдать статью когда угодно, вас это все равно не спасет, Спозаранник был, как всегда, безукоризнен в проявлении добрых чувств к подчиненным.
Странное дело, мы оба носим очки, но в его стеклах всегда отсвечивает фанатизм трудоголика, а в моих - отражается лишь непонимание сложившейся внутриполитической ситуации.
"Надо предупредить Ковальчука о завтрашней встрече", - вспомнил я своего ангела-информатора из Управления по экономическим преступлениям. Глава Гильдии авторов Сухарев живо интересовал Ковальчука, который с недавних пор стал упражняться в стендовой стрельбе не по безликим мишеням-"бандитам", а по рамочному портрету защитника авторских прав.
Именно Ковальчук, глумливо улыбаясь, подарил мне в День свободной прессы красивую коробочку видеокассеты с загадочной надписью "Любовь по-питерски".