Дело о свалке токсичных заклинаний

Форбс поднес шар к губам.

– Как вы попали в монастырь святого Фомы и почему вас вызвали на пожар?

– Я использовал кое-какие записи монастырской библиотеки в текущем расследовании АЗОС, и полиция пыталась выяснить, нет ли какой-нибудь связи между этим расследованием и пожаром, – правдиво, но довольно туманно ответил я.

Одновременно я наблюдал за маленьким бесенком в шаре. Его уши подрагивали при каждом моем слове. Огромный рот, пародия на человеческий, шевелился. Я не умею читать по губам, но и так было видно, что бес, как эхо, повторяет все, что я говорю, отставая на полсекунды. Он передавал мои слова

на Первую эфирную станцию своему клону, который в свою очередь ретранслирует их главному передающему бесу. А потом мои слова услышат клоны главного передающего, сидящие в приемниках людей, или Подслушник, который повторит их главному бесу в более подходящее для работников станции время.

Джо Форбс придвинул шар к себе.

– Инспектор Фишер, вы можете подтвердить, что после пожара остался в живых нематериальный свидетель, имеющий важные сведения об этом деле?

Накануне я говорил с Кавагучи. По его словам, библиотечный дух должен прийти в себя, его состояние улучшается, но некоторое время он не сможет отвечать на вопросы. Честно говоря, у Эразма, как и у всех духов, нет вообще никакого состояния, но вы поняли, что я имею в виду.

Я хотел сказать об этом Форбсу, но передумал, так как не знал, сколько людей слушают эфирнетные новости. Вполне возможно, это услышат и поджигатели монастыря. А если они, ублюдки, начеку, вправе ли я сообщать им, что с Эразмом они оплошали? Они снова попытаются убить его, и что, если на сей раз с большим успехом?

Эти мысли за долю секунды пронеслись в моем мозгу. Я сделал глубокий вдох и выдох.

– Считаю, что с подобными вопросами вы должны обратиться к полицейским. Им известно намного больше, чем мне.

Форбс выглядел несчастным. Очевидно, до него дошло, что ему не удастся выудить из меня волнующих откровений. Он задал несколько отвлекающих вопросов и вновь попытался выяснить что-нибудь существенное:

– Какие записи монастыря потребовались вам для расследования?

Видимо, Джо надеялся, что я не замечу подвоха и выболтаю все тайны. Но я не оправдал его надежд.

– Расследование еще не закончено, и я воздержусь от комментариев по этому поводу.

Что меня в нем бесило больше всего – так это его лень. Будь он порасторопнее, мог бы сходить в Дом Уголовного и Магического Суда и просмотреть пергаменты, подготовленные мной для получения ордера на обыск. Так ведь нет, ему хотелось, чтобы я сделал за него его работу.

Ну а у меня и своей хватает. Я решил закругляться.

– Прошу прощения, мистер Форбс, но мне действительно пора идти.

– Спасибо, инспектор Дэвид Фишер из Агентства Защиты Окружающей Среды.

Форбс раскудахтался так, будто ему сообщили нечто стоящее. Я пожалел бедного бесенка, сидевшего с весьма несчастным видом. Я бы тоже, наверное, не выглядел счастливым, доведись мне постоянно слушать и передавать в эфир все то, что несет Форбс.

Я надеялся отправиться на Девонширскую свалку и всерьез взяться за изучение ее окрестностей, но совершенно забыл о том, что неделя начинается с понедельника.

Утро понедельника – это строго соблюдаемый Беатрисой Картрайт ритуал, пусть не столь древний, как месса или субботнее богослужение, но столь же почитаемый, – общее совещание коллектива.

В понедельник утром весь наш отдел обязан два, а то и два с половиной часа сидеть, выслушивая, чем занимаются все и вся. В девяноста девяти

случаях из ста то, о чем докладывают другие, мягко говоря, не имеет никакого отношения к тому, чем занимаетесь вы сами. Вы провели бы это время с гораздо большей пользой, делая что-нибудь важное, чего не сделаешь, сидя на совещании (слава Богу, что у нас всего лишь агентство, а не Департамент в округе Сан-Колумб, о котором у нас кое-кто мечтает, тогда мы совещались бы не один раз в неделю, а два).

Должен признаться, что абстрактно я готов порадоваться за Филлис Камински, которая тесно сотрудничает с полицией, чтобы суккубам было не так вольготно на улицах Энджел-Сити. Такие пороки необходимо изживать. Но хотя Филлис своим докладом и заслужила благосклонность Би, мне совершенно ни к чему знать все волнующие подробности.

Мне также нет нужды выслушивать доклад о распылении чеснока с воздуха, которым занимался Хосе Франко с садоводами из КУЭС, пытающимися замедлить размножение мелких растительных вампиров. Эти твари опустошают местные цитрусовые плантации уже пять лет, с тех пор как попали к нам с грузом некачественно заговоренных лимонов из Греции. Не то чтобы я был против, мне тоже не хочется платить по три кроны за апельсин. Но все равно средиземноморские вампиры (средвампы) не самое главное, что меня сейчас беспокоит.

К слову сказать, наши ребята выглядели (мягко говоря) более заинтересованными, чем обычно, когда я рассказывал о Девонширской свалке, хотя она тоже не имела никакого отношения к их работе. Но Би нравятся совещания, и поэтому мы собираемся каждый понедельник.

Наконец нас отпустили. Я чувствовал себя так, словно вырвался из чистилища (это, разумеется, не иудейская концепция, но все равно мне нравится). Я вышел вместе с нашим художником.

– Теперь я наконец узнал, что делаю, – сказал я, догоняя его. Мартин засмеялся и кивнул – его эти собрания радовали не больше, чем меня.

Разделавшись с одним важным делом на сегодня, я вернулся к своему столу, чтобы проверить, нельзя ли сделать еще одно. Я надеялся, что чудотехнику удастся побольше узнать о магии, с помощью которой подожгли монастырь святого Фомы. Это могло подсказать мне, на какие составляющие токсичных заклинаний следует обратить внимание в первую очередь, а следовательно, какой консорциум подозревать. Но если бы магия исполняла все желания, жизнь была бы слишком простой.

Я начертил новую таблицу – расширенную версию той, что составил на кухонном столе. Но теперь я учел не только консорциумы и сферы их деятельности, но также специфические виды отходов. Вместо того чтобы делать таблицу трехмерной, я вставил в нее стройный ряд примечаний, обведенных разноцветными рамочками (чтобы мне уж наверняка хватило разноцветных чернил, я позаимствовал их у Мартина).

И вот, как только я приготовился к более серьезному этапу работы, завизжал телефон. Я не сказал вслух того, что подумал. Это, конечно, не заставило бы телефон заткнуться. Пришлось поднять трубку.

– Дэвид Фишер, Агентство Защиты Окружающей Среды.

– Доброе утро, Дэйв, это Тони Судакис.

– Привет, Тони. Как поживаете? – Половина моего раздражения улетучилась: звонок имел непосредственное отношение к делу, которым я занимаюсь. – Что-нибудь случилось?

– Я услышал о пожаре в монастыре святого Фомы. Какой ужас! Там такие славные люди. Нам нужно больше таких людей.