Дело о свалке токсичных заклинаний
Шрифт:
– Инспектор Фишер, брат Ваган из монастыря святого Фомы поручил мне немедленно известить вас…
– О чем? – По спине поползли мурашки. Джуди промычала нечто нечленораздельно-вопросительное. Я махнул рукой: не до объяснений, и повторил: – О чем?
– К сожалению, я должен сообщить вам, инспектор, что монастырь святого Фомы в данный момент уже почти сгорел. Брат Ваган убежден, что поджог связан с вашим расследованием.
– О Боже, надеюсь, это не так! – воскликнул я, выскакивая из постели. – А он, то есть вы, считаете, что мне необходимо сейчас же вылететь туда?
– Если
– Уже еду. – Я положил трубку.
– Куда это ты едешь? – возмутилась Джуди. Она уткнула личико в подушку, когда я вызвал огни святого Эльма, чтобы разыскать штаны. – И вообще, который сейчас час?
– Два пятьдесят три, – доложил из будильника хорологический демон.
– В долину Сан-Фердинанда. – Я порылся в ящике в поисках свитера: по ночам в Энджел-Сити довольно прохладно. Натянув свитер, я продолжал: – Там монастырь святого Фомы, тот самый, где я раскопал эти проклятые сведения насчет Девонширской свалки. Так вот, он только что сгорел.
Джуди так и подпрыгнула.
– Это не случайность, иначе тебя бы не вызвали. – Голос Джуди прозвучал как-то бесцветно. Она тоже начала одеваться.
Я уже застегивал сандалии.
– Полицейский сказал, что брат Ваган тоже так думает. Наводит на размышление и время пожара. – Нет, я, честное слово, не смотрел на нее. Да и зачем? Она же уже надела юбку, блузку и повязала на голову шарф. – Мне кажется, тебе не стоит в это дело ввязываться, – заметил я. – Поспи, а я скоро вернусь.
– Ах скоро?! – Если прежде она была в легком негодовании, то теперь пришла в бешенство. – Да какое мне дело, когда ты вернешься? Я еду с тобой.
Возможно, вы решили, что я был против? Хотя, конечно, не стоило идти у нее на поводу. Но я ведь любил Джуди не только за красивые глаза и солгал бы, если бы сказал иначе. Правила правилами, но я был рад, что ее внимательные глаза усидят все. Если я что-нибудь пропущу, уж они-то точно это заметят. Впрочем, инспектор АЗОС и не должен расследовать поджог. Это работа полиции.
Я гнал ковер гораздо быстрее, чем днем, по почти пустым летным коридорам. И все же кое-кто умудрялся меня обгонять. Один маньяк едва не врезался в нас, но в последний момент сумел увернуться и унесся прочь, как летучая мышь из преисподней. Ненавижу пьяных. В дневных заторах есть единственное преимущество – отсутствие лихачей и пьянчуг. Пусть это преимущество весьма сомнительное, но и ему можно порадоваться.
Маги давно обещают научить сильфов ковров не подниматься в воздух с пьяными водителями, но я сомневаюсь в успехе этой затеи. Для духов воздуха полет естественен, и никакая авария им не страшна. Так зачем же им беспокоиться, в каком состоянии находится человек, управляющий их ковром?
Я свернул со скоростного шоссе и по пустынным проселкам устремился на север, к монастырю святого Фомы. Или вернее к тому месту, где он недавно стоял. Когда мы приблизились к территории, оцепленной констеблями и пожарными, монастырь еще тлел.
Бороться с пожаром в Энджел-Сити – нелегкое дело. Ундины слишком слабы и ненадежны для этой работы: им не хватает подземных вод. Пожарные или сами засыпают огонь песком, или вызывают пыльных
Сегодня был именно тот случай, когда требовалось нечто более действенное, нежели песок или жалкая струйка водопроводной воды. Я как раз показывал свое удостоверение весьма потрепанного вида констеблю, когда одна из монастырских башен вспыхнула вновь. Маг в багровой пожарной форме указал на нее духу, заключенному внутри поспешно начертанной пентаграммы. Я заметил колеблющиеся очертания, напоминающие русалку: значит, пожарный вызвал Вепара.
Не хотел бы я иметь такую работенку, как у этого мага. Отчаянная спешка, в которой всегда вызываются противопожарные духи, приводит к тому, что пентаграмма рисуется на первом попавшемся свободном месте. Часто даже не хватает времени проверить, нет ли в ней щелей, через которые может выскользнуть адский дух, чтобы убить своего повелителя… Только военная магия налагает большую ответственность на оператора.
Но этот парень был хладнокровен, как ледяная ундина. Он воззвал к Вепару чистым пронзительным голосом:
– Заклинаю тебя, Вепар, Богом живым, Богом вечным, Богом истинным, Богом святым и всемогущим, сотворившим небо, землю, воды морские и все, что наполняет их, Саваофом, Ягве, Тетраграметоном. Пролей воды на это пламя, пролей их гуда и столько, где и сколько это принесет наибольшее благо для его погашения и наименьшее зло жизни и собственности. Здесь, в пентаграмме, без шума, ропота и обмана. Повинуйся, повинуйся, повинуйся!
– Если я спасу от разрушения монастырь, мне будет очень больно, – жалобно сказал демон.
Я скорее почувствовал, чем услышал голос Вепара. Как и его обличье, голос демона был настолько красив, что я чуть было не забыл, к какому роду творений он принадлежит.
Хорошо, что этого не забыл маг. – Повинуйся, иначе я отолью твое имя из свинца, положу его на жаровню, залью серой и отправлю тебя в Бездну, Озеро Огня и Серы – специально для непокорных духов, забывших свое место пред лицом Господним. Повинуйся, повинуйся, повинуйся! – Маг простер руку, сжатую в кулак, над медным сосудом, словно собираясь бросить что-то в горящие уголья.
Даже я, при всей своей материальности, отнесся бы серьезно к подобной угрозе. Вепара же, состоящего исключительно из духовной субстанции, это должно было испугать вдвойне. Внезапно вода пропитала воздух вокруг башни. Я увидел, как легкая дымка сгустилась сначала в туман, потом в дождь. То же самое, должно быть, происходило в самой башне. Пламя исчезло.
– Позволь мне уйти, – обиженно сказал Вепар. – Я проявил послушание, ты доволен?
Маг-пожарник оказался достаточно сообразителен: он не позволил демону вовлечь себя в дискуссию. Уклонившись от прямого ответа, он просто позволил Вепару уйти.