Дело о танцующей статуе
Шрифт:
Петр Леонидович расписался на контрактах, поставил печати. Больше им здесь было делать нечего. Уходя, Ромка бросил взгляд на бушующие волны.
— Снова ничего не узнали, — с досадой махнул он рукой, выходя на улицу. — Ты заметила, у этого Петра Леонидовича все незаменимые, проверенные, замечательные, и всем он доверяет. Но кто-то из них, зуб даю, не только о благе фирмы думает.
— И теперь уже ясно, кто именно, — подхватила Лешка. — И плащ, и очки, и ключ у Геннадия Сергеевича есть. Конечно, это он.
— Я же говорил, что теория Ломброзо верна. Я сразу сказал, что
Лешка вдруг засомневалась.
— Рома, а ты вспомни, что все преступники, которых мы до этого разоблачали, были, в общем-то, с виду довольно симпатичными людьми. Кирилл, например. Или Алена. Да и Виктор тоже. Ты тогда о Ломброзо еще не знал.
— Я о нем сто лет знаю. Только не читал. Погоди, а Клещ! Он полностью подходил под его теорию.
— Клещ подходил, это верно.
— А по Ломброзо, есть врожденные преступники, которые атавистически воспроизводят психику первобытных людей и отличаются дегенеративной внешностью, а есть с психическими аномалиями, и тогда их внешность не играет особой роли. И если Ломброзо совсем-совсем не прав в своих выводах, то зачем его переиздают, а?
— Ну, чтобы знать его точку зрения.
— А кто ее знает, тот ею и пользуется. В общем, главарь у нас в кармане. Что я говорил! Я был уверен, что сегодня нам повезет!
Лешка снова скептически помотала головой:
— Ром, я вот что еще вспомнила. Помнишь, как Семен Аркадьевич в шкаф заглянул? Он ведь в нем не иначе как плащ искал. Значит, он его тоже носит. И Петр Леонидович сказал, что он у них дежурный.
Ромка помолчал.
— Сама меня сбила с толку этим своим Геннадием Сергеевичем. Видела бы ты себя, когда он вошел! Но я же не сказал тебе, что мы другие версии должны оставить без внимания. Сам помню, что у нас не раз уже проколы были: думали на одного, а преступником оказывался совсем другой.
Когда они вернулись домой, Ромке пришла в голову новая мысль. Раздевшись, он вдруг ткнул в сестру пальцем.
— Лешк, а богато они живут, тебе не кажется? За счет чего, интересно?
— Я и сама об этом уже думала. Это можно у мамы выяснить, может быть, она в курсе. А лучше всего у Николая Никитовича, он должен знать точно, раз они с Петром Леонидовичем друзья.
— Слышь чего, Лешка! А все-таки этот Семен Аркадьевич действительно тоже очень подозрительный. Ты заметила, как он на нас всегда смотрит? Как сквозь нас, то есть делает вид, что не замечает. За ним тоже не мешало бы проследить!
— Рома, но как? Они же на тачках ездят!
— И когда у нас только деньги на скутер будут! А ты знаешь, Лешка, что я решил делать в будущем? Ну, когда школу окончу? Я решил стать частным детективом. Практики у меня уже навалом, так что с этой работой я точно справлюсь.
— Ты и так у нас детектив. А еще ты хотел стать писателем. Забыл, что ли?
— Сейчас я, как бы это сказать, самодеятельный детектив, вот, а буду профессиональным. Я куплю себе лицензию, найму большой штат работников, чтобы самому всякими мелочами вроде слежки не заниматься. Я головой работать
— Юридический, наверное, надо окончить, чтобы все законы знать, — подумав, ответила Лешка.
— Я их и так знаю.
— Ты Уголовный кодекс знаешь. А там многому учат. Философии тоже.
— И ее я знаю.
— Видишь, какой ты уже умный и гениальный. Тогда не мешай мне заниматься. У меня, между прочим, контрольная завтра.
— Блин, у меня, кажется, тоже. — И Ромка, вздохнув, достал из сумки ненавистные учебники. Потом встал, взял телефонную трубку и положил ее рядом с собой.
— Все-таки интересно, почему Илона мне не звонит, — через пять минут он уже нарушил молчание. — Может быть, она обо мне забыла?
— Захочет, все выяснит, не захочет, ты ее не заставишь, — вполне резонно заметила Лешка. — Тем более она считает, что тебе без встреч со Стеллой только лучше будет.
Но Илона Ромке все-таки позвонила. И было это уже в одиннадцать часов вечера, когда все легли спать, и Валерия Михайловна, выглянув из спальни, недовольно покосилась на сына.
— Скажи своим друзьям, что после девяти часов вечера звонить неприлично.
— А если очень надо! Я не буду вам мешать.
Ромка, схватив трубку, побежал с ней на кухню. Лешка, подождав, пока мама закроет свою дверь, встала с дивана и сняла параллельную. Несомненно, Илона правила приличия знала и отложила бы разговор до утра, если бы не было особой срочности. Значит, она хотела сообщить Ромке что-то очень важное.
— Я Стелку разыскала, — сообщила девушка. — Она говорит, что товара у нее нет и больше не будет.
А то, что тебе предназначалось, она уже другим продала, потому что ты на встречу не явился.
— А почему у нее товара больше не будет? — удивился Ромка.
— Там, где она его брала, ей его на реализацию давали, а в других местах покупать надо, а ей не на что. Но я тебе не поэтому звоню. Ой, она мне такое рассказала. Только ты смотри, никому чтобы.
— Зачем мне. И некому, — прошептал заинтригованный Ромка.
— А мне очень хочется хоть с кем-то поделиться. Так вот. Ее подругу, я ее тоже знаю, с поличным взяли, у техникума железнодорожного, там у нее точка была. Но и это еще не самое страшное. Самое страшное — другое. — Илона вдруг замолчала, снова решая, открыть Ромке свою тайну или не открыть.
— Так что случилось-то? — прервал молчание Ромка.
— Стелка видела, как ее подругу менты берут, она, так получилось, поодаль стояла, и ее они не заметили. И она, конечно, решила сообщить об этом Лехе, ну, тому, кто ей товар поставлял.