Дело о тонущем утенке
Шрифт:
– Полиции известно об этой удочке?
– Да. При нашем с ним разговоре присутствовали миссис Бурр и врач. Я пообещал принести удочку, а вскоре доктор уехал в город. Миссис Бурр намекнула, что хотела бы поехать вместе с ним. Я ей сказал, что позднее тоже буду в городе, так что смогу захватить ее обратно, а также и отвезти ее туда.
– Ну и что же?
– Она все же уехала с доктором, так что в доме остался только я да слуга.
– Чем вы занимались?
– Ничем, какими-то пустяками. Собирался сходить в кабинет за удочкой Бурра, да так и не сходил.
– Который был тогда час?
– Половина девятого или девять, как мне кажется. У меня были дела на ранчо. Нужно было отдать кое-какие
– Давайте дальше, переходите к сути дела.
– Так вот, примерно через час один из слуг проходил мимо комнаты Бурра. Вы знаете, где она расположена, – на первом этаже, окна выходят во внутренний двор. Слуга заглянул в окно и увидел, что Бурр сидит в кровати в какой-то позе, настолько странной, что мексиканец сразу же сообразил, что он мертв!
– Дальше!
– Он прибежал ко мне. Я бросился туда, открыл дверь, увидел Бурра, который действительно сидел в кровати в очень странной позе. Метрах в трех от постели на столике я заметил вазочку. В нос ударил резкий запах, ноги у меня сами собой подкосились. Мексиканец вытащил меня оттуда в коридор, поскорее захлопнул дверь и вызвал полицию. Приехал шериф. Он посмотрел на Бурра через окно и пришел к заключению, что его убили тем же способом, что и Милтера. Тогда он распорядился выбить стекла, чтобы проветрить помещение. Через некоторое время в комнату уже можно было войти. Несомненно, Бурр был убит тем же способом: цианистый калий в соединении с кислотой. Бедняга Бурр не имел шанса спастись. Ведь его сломанная нога в гипсе была на вытяжении, так что он не мог даже подняться с кровати.
– Где находилась сиделка?
– В том-то и дело… Если бы не эта проклятая сиделка, все было бы иначе.
– Как вас понять?
– Она взбесилась, а может, и Бурр. Толком не знаю, кто из них. Сиделка рассказывает что-то немыслимое…
– Так все же где она была? – снова спросил Мейсон. – Я полагал, что возле Бурра постоянно кто-то дежурит.
– Я же вам рассказывал, как Бурра остановили в тот момент, когда он пытался вылезти из кровати. Он тогда заявил, что кто-то собирается его убить. Доктор сказал, что это характерная реакция на наркотики. В то время на этот инцидент никто не обратил внимания. Но теперь можно считать его слова пророческими. Поэтому полиция связалась с сиделкой. А та сообщила, что Бурр под большим секретом поведал ей о своем опасении на мой счет. Мол, как бы я не убил его.
– Сиделка в свое время сообщила об этом властям?
– Нет, она тоже считала, что все эти страхи – следствие приема наркотиков. Вы же знаете, сестра всегда придерживается версии лечащего врача. В противном случае ее могут обвинить в разглашении профессиональной тайны и в прочих страшных грехах. Ей пришлось держать язык за зубами, так по крайней мере она утверждает теперь.
– И все же это не ответ на мой вопрос. Где находилась сиделка, когда все это произошло?
– Она была в городе.
– Бурр оставался один?
– Да. Видите ли, он не мог подниматься с постели, но с руками у него было все в полном порядке. Возле постели имеется телефонный аппарат, так что в постоянном присутствии сиделки в общем-то не было необходимости. У меня в доме имеется внутренний телефон. Возле каждого аппарата – серия кнопок, что позволяет любому живущему в доме связаться не только друг с другом, но и с кухней и с прислугой.
– Расскажите мне про сиделку, Визерспун.
– Хорошо. Когда Бурра уложили в постель со сломанной ногой, он велел жене принести его чемодан. В чемодане были кое-какие рыболовные принадлежности, пара его
Приступив к своим обязанностям, медсестра заявила, что не годится старый чемодан держать возле постели, это, мол, негигиенично. Что лучше выложить его содержимое на одну из полок в шкафу, а она в любое время подаст, что ему потребуется. Кроме того, она каждый раз натыкалась на этот чемодан, когда подходила к его постели. Что было с Бурром! Он начал вопить, что не позволит ни одной женщине дотрагиваться до его рыболовных принадлежностей, что чемодан будет стоять, где стоит, и что он не желает считаться с ее претензиями. Медсестра, в свою очередь, решила доказать, кому принадлежит последнее слово, и схватила чемодан. Но Бурру удалось вцепиться в руку, и он так сильно сжал ей запястье, что она вскрикнула от боли. При этом он орал, чтобы она немедленно убиралась вон и не смела больше входить в его комнату. И даже пригрозил запустить в нее каким-нибудь тяжелым предметом. Медсестра вызвала врача. И я как раз пришел с миссис Бурр. Мы вчетвером старались урезонить его, но тщетно. В результате разобидевшиеся медсестра и врач уехали. Миссис Бурр отправилась вместе с ними за новой сиделкой. Телефон оставили подключенным к кухне, и я предупредил работающих там женщин, чтобы они прислушивались к звонкам и сразу же брали трубку. Одним словом, как мне казалось, было сделано все, чтобы Бурр мог спокойно оставаться один в своей комнате. Во всяком случае, так же считал и врач.
– Ну а вы? – спросил Мейсон.
– Я тем более! – с чувством ответил Визерспун. – Сказать по правде, я был сыт по горло истериками Бурра. Я даже сказал ему, и весьма категорично, что ему разумнее было бы перебраться в больницу. Конечно, мне следовало быть более снисходительным. Как-никак его мучили боли и на душе было скверно. К тому же все еще существовала опасность осложнений. Отсюда его раздражительность и нервозность. Из-за приема наркотиков у него нарушились мыслительные процессы, и поэтому с ним было трудно ладить. Но с другой стороны, терпеть капризы совершенно постороннего человека тоже было не очень приятно. Особенно этот последний глупый скандал с медсестрой.
– Скажите, какая связь между вами и смертью Бурра? – спросил Мейсон.
– Проклятая удочка. Полусидя на кровати, он стал ее свинчивать. Две части удочки он держал в правой руке, а третью – в левой. Вы же понимаете, в каком положении я очутился. Ведь это же я принес ее ему. Я находился в доме. Собаки были спущены, поэтому никто из посторонних войти не мог… Слуги божатся, что и близко не подходили к его комнате. Бедняга Бурр был обречен, ведь он был прикован к постели, а вазочка с отравой стояла в каких-нибудь двух – двух с половиной метрах от его кровати… Он не мог до нее дотянуться, а если бы даже и дотянулся, то все равно не смог бы ничего сделать.
– Но ведь он мог позвонить по телефону?
– Да. Но, по-видимому, газ подействовал слишком быстро. Или же несчастный Бурр ничего не соображал. Кто-то вошел к нему в комнату, скорее всего, это был его друг, дал ему удочку, может быть, сказал что-то вроде: «Вот, Рональд, я случайно нашел твою удочку. Она вовсе не была в кабинете… Визерспуна, как ты воображал. Ты ее оставил совсем в другом месте». Бурр хватает удочку и начинает ее собирать, а его приятель говорит ему: «Ну, пока, если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать». Бросает несколько кристалликов цианида в кислоту и выходит. Через несколько секунд Бурр уже мертв. Это мог сделать только близкий ему человек… Вот так оно, видимо, и случилось… – задумчиво резюмировал Визерспун.