Дело о воющей собаке
Шрифт:
– Когда вы в последний раз видели Клинтона Форбса живым?
– Вечером семнадцатого октября.
– В котором часу?
– Приблизительно в четверть седьмого.
– После этого вы находились дома?
– Нет, я уехала, и мистер Клинтон Форбс был тогда жив и здоров. Когда я увидела его в следующий раз, он был мертв.
– Вы заметили что-нибудь необычное? – спросил Драмм.
– Очевидно, мистер Форбс брился – на его лице оставалось мыло. Тело находилось в библиотеке, к которой примыкает спальня с ванной.
– Где
– Пса держали на цепи в ванной, – ответила Телма Бентон, – после жалобы соседа.
– Думаю, – сказал Клод Драмм, – вы можете подвергнуть свидетельницу перекрестному допросу по данным ею показаниям.
Перри Мейсон лениво кивнул. Взгляды присяжных устремились на него.
Он заговорил глубоким, но негромким и лишенным выражения голосом:
– Была подана жалоба, что собака воет?
– Да.
– Обитателем соседнего дома?
– Да.
– И этим соседом был мистер Артур Картрайт, муж женщины, выдававшей себя за жену Клинтона Форбса?
– Да.
– Была ли миссис Картрайт дома во время убийства?
– Нет.
– Вы знаете, где она находилась?
– Не знаю.
– Когда вы видели ее в последний раз?
Клод Драмм быстро поднялся.
– Ваша честь, – заявил он, – совершенно очевидно, что это явится фактом в пользу подсудимой. В настоящее время не следует проводить перекрестный допрос по этому поводу.
– Протест отклонен, – отозвался судья Маркхэм, – так как во время прямого допроса вы спрашивали свидетельницу о различных обитателях дома. Считаю вопрос подобающим.
– Отвечайте, – сказал Перри Мейсон.
Телма Бентон заговорила чуть громче и быстрее:
– Пола Картрайт покинула дом утром семнадцатого октября. Она оставила записку, где сообщала…
– Мы возражаем против того, чтобы свидетельница давала показания относительно содержания записки, – прервал Клод Драмм. – Во-первых, это не ответ на вопрос. Во-вторых, это несущественная улика.
– Да, – согласился судья Маркхэм, – это несущественная улика.
– Тогда где находится эта записка? – осведомился Перри Мейсон.
Последовала неловкая пауза. Телма Бентон посмотрела на обвинителя.
– Она у меня, – заявил Клод Драмм, – и я намерен представить ее позже.
– Думаю, – заметил судья Маркхэм, – перекрестный допрос по этому пункту зашел достаточно далеко, поэтому вопрос о содержании записки будет отклонен.
– Очень хорошо, – кивнул Перри Мейсон. – Тогда это все.
– Вызовите Сэма Марсона, – распорядился Клод Драмм.
Принеся присягу и заняв место свидетеля, Марсон назвал свое имя, заявил, что ему тридцать два года, что он водитель такси и семнадцатого октября этого года выполнял свою работу.
– Вы видели обвиняемую в тот день? – спросил Клод Драмм.
Марсон склонился вперед и посмотрел на Бесси Форбс, которая сидела на стуле позади Перри Мейсона под охраной помощника шерифа.
– Да, – ответил он, – я видел ее.
– Когда вы увидели
– Около десяти минут восьмого.
– Где?
– На углу Девятой улицы и Масоник-стрит.
– Что она делала?
– Просигналила мне, и я подъехал к тротуару. Она попросила отвезти ее к дому номер 4889 на Милпас-драйв. Я доставил ее туда, а она велела мне съездить к телефону-автомату, позвонить по номеру Паркрест 6-2945, спросить Артура и передать ему, чтобы он сразу же приехал к дому Клинта, так как Клинт ссорится с Полой.
– И что вы сделали? – осведомился Клод Драмм.
– Поехал к автомату, позвонил и вернулся.
– Что произошло потом?
– Она вышла, и я отвез ее назад, к отелю «Бридмонт».
– Вы видели ее снова тем же вечером?
– Да.
– Когда?
– Не знаю. Думаю, около полуночи. Она подошла к моему такси и сказала, что, кажется, забыла в машине носовой платок. Я это подтвердил и отдал его ей.
– Она забрала платок?
– Да.
– И это была та самая женщина, которую вы отвозили к дому номер 4889 на Милпас-драйв?
– Да.
– Обвиняемая на этом процессе?
– Да, это она.
Клод Драмм повернулся к Перри Мейсону:
– Можете приступать к перекрестному допросу.
Мейсон слегка повысил голос:
– Подсудимая оставила носовой платок в вашем такси?
– Да.
– Что вы с ним сделали?
– Показал его вам, и вы велели вернуть его.
Клод Драмм усмехнулся.
– Одну минуту, – сказал Перри Мейсон. – Вам незачем втягивать меня в это.
– Тогда не втягивайтесь сами, – отозвался Драмм.
Судья Маркхэм постучал своим молоточком.
– Порядок! – призвал он. – Защитник, вы намерены просить, чтобы этот ответ вычеркнули из протокола?
– Да, – кивнул Перри Мейсон. – Я прошу вычеркнуть эти слова на том основании, что они не являются ответом на вопрос.
– Ходатайство отклонено, – сурово произнес судья. – Суд считает это ответом на вопрос.
Лицо Клода Драмма расплылось в улыбке.
– Говорил ли вам заместитель окружного прокурора, что вам придется давать показания на этом процессе? – спросил Перри Мейсон.
– Нет, сэр.
– Не говорил ли он, что, если я дам вам хоть малейшую возможность, вы должны заявить, что отдали мне этот платок?
Свидетель смущенно заерзал.
Клод Драмм вскочил, разразившись бурными протестами, но судья Маркхэм отклонил их.
– Ну, – медленно отозвался Сэм Марсон, – он говорил мне, что не сможет спрашивать меня о том, что вы мне сказали, но, если мне представится случай, неплохо сообщить об этом жюри.
– Не говорил ли вам также обвинитель, – продолжал Перри Мейсон, – что, когда он спросит вас, является ли подсудимая той женщиной, которая остановила ваше такси вечером семнадцатого октября, вам следует наклониться вперед и посмотреть на нее, дабы присяжные могли видеть, что вы изучаете ее лицо?