Дело о заикающемся троцкисте (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)
Шрифт:
– Вадим, давай мы об этом завтра переговорим. И вообще, откуда ты все это знаешь? Позвони мне завтра на работу, было приятно поболтать, пока.- Я молниеносно бросила трубку на телефон и даже прижала ее, словно опасаясь, что оттуда снова прорвется голос Тараканникова.
– Кто это был?- полюбопытствовал Соболин. Узнав, что чокнутый уголовник, он с досадой резюмировал: - Эх, не узнал я его раньше. А то бы он на всю жизнь запомнил, как звонить незнакомым людям в такое время. Теперь он и к тебе пристает.
Надо велеть
Тараканников внес в мой спокойный вечер тревогу, сумасшествие и еще какую-то гадость, чем окончательно испортил его. Не то, что бы я восприняла его всерьез, но его слова не давали мне покоя. По крайней мере, я твердо решила завтра проверить слова Артемкина насчет собственника квартиры Ягодкина. Это действительно надо было сделать раньше.
***
– Клянись!- грозный рык донесся из кабинета Спозаранника.
Я в смятении остановилась и осторожно заглянула внутрь. Над столом Спозаранника вздымалась Железняк, растерянно оглядываясь по сторонам, а сам хозяин стола держал ее под оптическим прицелом своих очков.
– Клянись!- снова повторил Глеб Егорович.
– Как?- Нонне было явно не по себе.
Спозаранник быстро сосканировал очками кабинетную местность и все стратегически важные объекты. Его взгляд задержался на дыроколе:
– Клянись на дыроколе!- Спозаранник поставил перед Железняк это священный предмет.- Повторяй за мной: "Клянусь, что впредь не сделаю ни шагу, не поставив непосредственное начальство в известность, всю инициативу буду оформлять в соответствии с требованиями штабной культуры, а именно заведу отдельную папку, в которую буду подшивать ежедневные отчеты об инициативах, которые пожелаю проявить..."
Железняк положила одну руку на дырокол, а вторую почему-то по-пионерски приложила к левому уху и зычно стала вторить Спозараннику: "Клянусь, что впредь..."
Когда она закончила фразу и с ожиданием посмотрела на шефа, Спозаранник довольно улыбнулся и пояснил:
– Все твои инициативы будут обсуждаться на общем собрании сотрудников отдела расследований под председательством начальника отдела.- Глеб Егорович кашлянул и поправил галстук, без того безупречно висевший у него на шее под углом ровно 90 градусов от линии плеча.- Кроме того, обязуюсь... Повторяй, повторяй, Железняк!
Железняк повторила все слова странной клятвы, рожденной в воспаленном мозгу Глеба Егоровича, и напоследок дала маразматическое обещание (так потребовал шеф) не склонять к неформальным отношениям представителей мужского пола в Агентстве, особенно начальников отделов. Это меня поразило больше всего - совсем Егорыч из ума выжил. То мучает своих подчиненных непонятными требованиями, то в подсобке прячется.
К Железняк он больше всего цепляется.
Слава Богу, я не в его отделе...
– Он что, совсем помешался?- спросила я Железняк, пулей выскочившую из кабинета.
– Угу,
– Нет. Я только пришла, Антошка не хотел в садик идти...
– Бывает!- Железняк уже неслась к выходу, гулко стуча каблучищами по паркету.
По-моему, она торопилась вовсе не для того, чтоб отписывать отчеты об инициативах Спозаранику. Честно говоря, мне нравится Нонна, она добрая девушка, но иногда ее энергия меня пугает. Этот постоянный безумный огонь в ее глазах...
Такой, наверное, был у фанатиков-революционеров, например, у Веры Засулич.
Я думала, что с рождением двойни она станет нормальным человеком, но, кажется, получилось наоборот.
Не понимаю, что человеку еще нужно?
Прекрасные дети, сносный муж... Главное для человека - это ведь семья, все остальное второстепенное, и не стоит этими вещами так увлекаться.
Единственное, что меня смогло отвлечь от семьи - это, как ни странно, написание новеллы. На мой взгляд, она у меня так здорово получалась, только с интригой были небольшие сложности. У моей новеллы ее либо не было, либо она выглядела так, что я ее не смогла распознать.
Я вспомнила - Обнорский велел мне поинтересоваться у Соболина, что такое интрига. Я открыла дверь в репортерский.
Мужа там, как всегда, не оказалось - видимо, убежал на задание. В кабинете были только Завгородняя и Каширин.
– Светка, как твоя новелла?- поинтересовалась я.
– О, классно. Мне так понравилось.
Когда я выйду замуж за миллионера и состарюсь, я вплотную займусь художественным творчеством. Куплю виллу, сяду в ней и буду писать эротические триллеры.
– А я вот не могу понять, что такое интрига.
– Это просто. Представь, читаешь ты книжку. Читаешь, читаешь, читаешь. Доходишь до интриги - и тут у тебя аж дыхание захватывает, так хочется дочитать до конца. Читаешь и не успеваешь думать, читаешь и читаешь... А потом - развязка, хлоп, и неинтересно.- Светка выдохнула и обмякла.- В общем, как в сексе: все точно так же, прелюдия, то есть завязка, кульминация, развязка.
Каширин, беззастенчиво подслушивавший наш разговор, делая вид, что играет на компьютере, повернулся на стуле и с интересом спросил:
– Светочка, ты все книжки так читаешь?
– Да я, честно говоря, их почти не читаю,- не почувствовав подвоха, ответила Завгородняя.
– А я хотел предложить вместе книжку почитать. На днях купил. Называется "Заводной апельсин". Слышала?
– Ой, да... Что-то сельскохозяйственное?
Тут в кабинет заглянул Скрипка и, увидев красное от едва сдерживаемого смеха лицо Каширина, любопытно протиснулся в дверь полностью.
– Отчасти да. Светка!- продолжал издеваться Каширин.- Ты никогда не думала в школу устроиться преподавателем литературы?