Дело об убийстве маркиза де Лианкура
Шрифт:
Время от времени он останавливался, чтоб сделать глубокий вдох, а потом, когда в голове немного прояснялось, шёл дальше. Он смутно видел стены домов, которые узнавал. Улица старой голубятни, на которой стоял дом Аргента, была уже не так далеко.
— Эй, сударь, — услышал он вдруг и посмотрел туда, откуда раздался грубый голос.
Там стояли два голодранца в поношенных куртках и скалили гнилые зубы в злобных ухмылках.
— Да он пьян! — сообщил другой. — Сударь, не подадите ли нам на бедность? Мы голодны и несчастны, и такой богатый и благородный господин, как
Марк положил руку на эфес меча и вдруг понял, что у него не хватит сил вытащить его из ножен.
— Эй, Жано! Он угрожает нам мечом! — хохотнул первый.
— Это так скверно для настоящего рыцаря, грозить оружием беднякам! — раздалось сзади и, обернувшись, Марк увидел ещё троих.
Он тяжело вздохнул и отшатнулся к стене.
— Да он еле на ногах стоит! — женским голосом заявил тот, что стоял рядом с Жано и направился к нему.
Марк с трудом разглядел его черты и понял, что это одетая в мужскую одежду лохматая девица. Он снова глубоко вздохнул и, когда в глазах слегка прояснилось, взялся за рукоятку кинжала, чтоб вытащить его из ножен.
— Эй! — угрожающе крикнула девица, и в тот же миг была сбита с ног.
Аргент ударом ноги отшвырнул её прочь и встал перед Марком, закрывая его собой. В руке у него блеснул позолотой странный клинок, узкий у основания, расширяющийся, а затем резко сужающийся к острию. В другой руке у него были зажаты широкие ножны, по краям которых серебрилась металлическая окантовка. Именно этими ножнами он и отклонил от себя первый удар того, кого назвали Жано, после чего взмахнул своим странным мечом и полоснул им наискосок по животу и груди разбойника. После этого, не прерывая движения, он легко повернулся вокруг своей оси и, снова подняв меч, одним ударом распорол животы двум кинувшимся на него грабителям. Ещё один испуганно замер и тут же был сражён таким же скользящим ударом. Не прошло и минуты, как четверо бандитов уже неподвижно лежали на мостовой или корчились в предсмертной агонии, и из их длинных и глубоких ран хлестала кровь. Аргент замер, держа остриё своего меча у шеи девицы.
— Пощадите меня, сударь! — в отчаянии взмолилась она, и на его лице появилась хищная усмешка.
— Зачем? — тихо спросил он и чиркнул концом меча по её шее.
Она упала на брусчатку, зажимая рану на горле руками, а Аргент обернулся и взглянул на Марка. Его взгляд был холодным и пристальным.
— Ты как?
— Всё хорошо, — произнёс Марк. — А у тебя необычный меч.
— Это не меч, а тесак, — усмехнулся Аргент и, не глядя, загнал клинок в ножны, которые потом прицепил к поясу. — Днём в приличные места я беру с собой меч, но ночью на улицах сподручнее с тем оружием, каким пользуются эти головорезы, — и он небрежно пнул лежащий у его ног труп.
— Я не заметил на их ножах золотую насечку.
— Я же могу себе это позволить! — рассмеялся Аргент. — Идём. Мы уже почти дошли, — и, развернувшись, направился дальше.
Марку это небольшое расстояние до красивого дома на улице старой голубятни показалось бесконечным. Аргент шёл впереди, то и дело озабоченно оглядываясь на него.
Марк лежал, закрыв глаза и прислушиваясь к своему дыханию. Дышать было трудно, словно на грудь положили деревянную доску и постепенно выкладывали на неё каменные валуны. Руки и ноги замёрзли, и он чувствовал в кончиках пальцев неприятное покалывание. Нет, виной этому было не вино, если конечно оно не было отравлено. Но Аргент тоже пил его и выглядел вполне бодро.
— Что-то случилось, господин? — услышал он издалека дребезжащий голос горбуна Густава.
— У нас гость и ему плохо, — ответил Аргент, подсаживаясь на край кровати и взял руку Марка в свою.
Он нащупал его ускользающий пульс, задумчиво поглядывая на бледное лицо и прислушиваясь к звукам напряжённого дыхания.
— Может, принести лекарство? — спросил слуга, подходя ближе.
Он был в длинной рубахе и ночном колпаке. В руке он держал подсвечник с зажжённой свечкой. Аргент пожал плечами.
— Причина его состояния мне не совсем понятна, — проговорил он. — Слишком резкая реакция.
Марк снова с усилием вдохнул и открыл глаза. Отыскав взглядом Аргента, он прошептал:
— Это забавно…
— Что ты хочешь мне сказать? — алхимик склонился ниже.
— Я обманул твоего хозяина, дружище, — прошелестел Марк.
— Ты о чём? — насторожился тот.
— О подвале. Он спрашивал о башнях и подвалах. Я кое-что нашёл…
Марк снова закрыл глаза и почувствовал, как Аргент вцепился в его плечи и, приподняв, встряхнул.
— Эй, Марк! — воскликнул он. — О чём ты говоришь? Что ты нашёл? Это что-то важное? Дьявол, Густав! Не стой же столбом! Быстро принеси мне стакан красного вина! Его нужно привести в чувство!
Он и сам сорвался с места и вылетел из комнаты. В коридоре торопливо шаркал подошвами горбун. Марк приоткрыл глаза и покосился на шестилучевую звезду, висевшую в темноте над столом. Его дыхание было слабым, но достаточно спокойным. Какое-то время он лежал так, перебирая в памяти последние события, и тревога накатывала на него всё сильнее, а следом пришёл и страх, который заставил его сердце биться сильнее.
Наконец снова раздались быстрые шаги, и в комнату ворвался Аргент с кубком. Он приподнял голову Марка и влил ему в рот вино с каким-то странным горьковатым привкусом.
— Ну же! Пей, это должно помочь!
Потом он сидел рядом, снова сжимая чуткими пальцами запястье Марка. Густав нерешительно топтался у двери.
— Кажется, опасность миновала, — наконец, с некоторым облегчением сообщил алхимик. — Сердцебиение выровнялось. Дыхание восстанавливается. Он скоро очнётся. У нас есть эфедра?
— Боюсь, что нет, — отозвался Густав. — Осмелюсь напомнить, что в некоторых прописях говорится, что эфедру допустимо заменить малым количеством порошка мандрагоры.