Дело об убийстве Распутина
Шрифт:
Необходимо избавить Россию от того позорного положения, в которое ее поставили царские министры, обратившиеся в марионеток, нити которых прочно забрали Распутин и императрица Александра Федоровна — злой гений России и царя, оставшаяся немкой на русском престоле… чуждая стране и народу!»
Закончив свою крамольную речь, Пуришкевич скатился с думской кафедры в объятия тех, кто доселе лишь смеялся и возмущался им! В объятия заклятых врагов —идейных противников самодержавия!
О! Пуришкевич впервые ощутил, какие сладостные плоды приносит критика царя и его правительства! Когда он вечером станет заносить в дневник переживания минувшего дня, рука его,
МНЕ не смешно, когда маляр презренный,
МНЕ пачкает мадонну Рафаэля… МНЕ не смешно, когда…
«Царские министры — марионетки, нити которых прочно забрали Распутин и императрица Александра Федоровна — злой гений России и царя, оставшаяся немкой на русском престоле… чуждая стране и народу!»
Да, таких невозможных, таких крепких выражений не употребляли даже те, кто открытой своей целью поставил ограничение самодержавной власти царя! Те осторожничали, предпочитая оперировать аккуратными, тщательно взвешенными намеками и полунамеками.
Для того чтобы произнести неслыханные слова, принесшие Пуришкевичу популярность в кругах его бывших оппонентов и непримиримых врагов, он покидает ряды правой фракции Государственной думы. Через месяц с небольшим после убийства его исключат из Русского Дворянского Собрания, назвав «выжатым лимоном».
Такова была цена ноябрьского красноречия Пуришкевича, который своим исключением нимало не был смущен.
Интересно и то, что он, единственный из заговорщиков, не только не пытается скрывать, что собирается покончить с Григорием Распутиным, но и, рискуя провалить весь план, рассказывает о намерении убить Распутина журналистам, главе английской разведывательной службы, дипломатам стран-союзниц и, что в особенности настораживает, бывшим идейным врагам. Запомните, — многозначительно говорит он своим собеседникам — запомните — 17 декабря… {18}
В дни, предшествующие убийству, он весь искрится пафосом и самодовольством. Он делает шаги демонстративно неосторожные. Что это?
Потеря инстинкта самосохранения?
О, нет… Нет!
Зная Пуришкевича, можно утверждать: именно обострение этого инстинкта руководит в эти дни всеми действиями Пуришкевича. Пуришкевич подобно корабельной крысе учуял в самодержавном корабле непочиняемую течь и в панике перепрыгнул с лету на более успешный корабль.
И признаться, было бы очень любопытно понять, какая открывающаяся политическая перспектива заставила Пуришкевича так круто поменять курс и так решительно примкнуть к двум заговорщикам — членам императорской семьи? Ради каких посулов впутался он в сегодняшнюю кровавую игру, и каких ожидал для себя фанфар и трофеев?
Совершенно невероятно, чтобы этот расчетливый и изворотливый политик пошел в убийцы бескорыстно, как он будет впоследствии упорно твердить, руководствуясь нелепой и самоубийственной целью «спасти любимого монарха от Распутина, даже вопреки ему самому»…
Но вот пять минут истекли…
О Пуришкевиче и его резонах будет еще время поговорить, а теперь в оставшиеся секунды напомним, что незадолго до смерти бывший член Государственной думы Пуришкевич опубликовал
Часы показывают без десяти двенадцать…
Только без десяти двенадцать Пуришкевич услышал со стороны Садовой улицы характерный стук автомобиля, и вскоре доктор Лазаверт остановился у тротуара. Страшась начальничьего гнева, поспешно принялся объяснять, что по дороге у него лопнула шина. Время, меж тем поджимало, и сообщники, оседлав автомобиль, на бешеной скорости устремились к Юсуповскому дворцу.
Они прибыли к месту минута в минуту.
И там натолкнулись на сюрприз!
Согласно плану, который выработали заговорщики, Пуришкевич и Лазаверт должны были прибыть не к главному подъезду дворца, где постоянно дежурили два охранника, а прямо к дверце, которая вела на винтовую лестницу. По договоренности с Маленьким Феликсом железная решетка с двумя парами железных ворот, ведущая во внутренний дворик, должна была быть открыта к их приезду…
Но… Когда Пуришкевич с Лазавертом подъехали к дворцу, они обнаружили, что ворота закрыты… Вот так-так!
Озадаченные заговорщики сделали широкий круг, через Театральную площадь и Прачечный переулок и через несколько минут снова вернулись к железным воротам…
И снова ворота оказались закрытыми.
И тогда… взбешенный Пуришкевич вынужден был на полном ходу осадить автомобиль у парадного подъезда, спешиться, пройти во дворец мимо двух охранников в солдатской форме и, гневно стуча каблуками сверкающих сапог, прошествовать через внутренние покои в хозяйский кабинет.
Войдя в кабинет, он нашел там Маленького Юсупова, великого князя Дмитрия Павловича и поручика Сухотина.
«А! А мы вас уже пять минут, как ждем!» — воскликнули трое друзей все разом. «Уже начало первого».
Пуришкевичу ничего не оставалось, как скрепиться, задавить бешенство и вежливо указать на то, что ворота к маленькой двери закрыты. Большего «твердокаменный» позволить себе в присутствии члена императорской фамилии он не мог.
Маленький мило извинился и вышел распорядиться.
Пуришкевич стал раздеваться, ворота были, наконец, отворены, машина въехала во двор. Доктор Лазаверт поднялся в кабинет.
Так заговорщики собрались вместе.
Подведем итог.
Первыми прибыли к месту убийства близкие друзья Маленького. Мы никогда не узнаем, когда и как они прибыли к месту будущего преступления, но одно можно сказать убежденно: они прибыли и вошли во дворец тайно.
Думскому болтуну Пуришкевичу, маленьким режиссером убийства была определена другая участь.
Закрыв ворота, основное ядро заговорщиков расставили Пуришкевичу ловушку, в которую тот немедленно угодил.
Он прокружил мимо дворца, что для случайных очевидцев этих загадочных кружений, не могло не показаться странным и не могло не запомниться. Потом он вошел во дворец на глазах двух свидетелей — охранников, стоявших на часах у парадного. Его не мог не заметить и не запомнить городовой, стоявший на посту как раз напротив дворца, на другой стороне Мойки.
Каково?
По какой-то причине Маленькому нужны были свидетели, которые подтвердили бы факт пребывания Пуришкевича во дворце в ночь убийства.