Дело об убийстве Распутина
Шрифт:
Отец Георгий, иронически прищурившись, спросил маститого врача и широко образованного человека:
— Ну-с, как живут без старца? Чудес над гробом еще нет? И получил неожиданно серьезный ответ:
— Вы посмотрели бы, как к нему наследник относился! Во время этой болезни приходит к нему матрос Деревенько и говорит: «Я в церкви молился за вас, и вы помолитесь святым, чтобы они помогли вам выздороветь…» А наследник ему отвечает: нет теперь больше святых! Был святой — Григорий Ефимович, но его убили! Теперь лечат меня и молятся, а пользы
Но, да бог с ним, с профессором Федоровым этим, ведь не для медиков про зелье сочинялось!
Это сочинялось для тех, кто делал политику. А в этом смысле вся клеветническая бессмыслица о «загадочном зелье» давала ловкому Маленькому и его другу Дмитрию целый воз выгод.
Клевета давала возможность, убив Распутина, ловко уйти от различных «неудобных» вопросов.
А вопросы стали задавать сразу же после убийства, участие в котором Дмитрия так несчастливо для него открылось.
И первым, кто задал первый вопрос, был «спасенный» дядей Дмитрием наследник.
Как мы знаем, наследник Алексей вернулся из Ставки с отцом, которого срочным письмом вызвала в Петроград императрица, и уже в Петрограде узнал о смерти Григория Распутина.
«Кто теперь поможет мне, когда я буду болеть?» — спросит он, зарывшись заплаканным лицом в сиреневую портьеру в будуаре своей матери.
К большому счастью для Дмитрия, он, высланный из Петрограда в далекую Персию, больше никогда в этой жизни не встретился со своим маленьким родственником, который любил дядю Дмитрия как самого любимого своего дядю. Ему не пришлось смотреть в глаза мальчику… и не пришлось отвечать ему.
Вторым задал ему «неудобный» вопрос отец, великий князь Павел Александрович. Спешно приехав в Петроград, он спросит Дмитрия, что заставило его принять участие в этом деле? И вот отцу-то Дмитрий ответит без запинки, по заранее приготовленному тексту, в строгом соответствии с тщательно продуманной друзьями версией:
«Я думал, что государь сам не верил в чудесное влияние Распутина ни в отношении своего сына, ни в отношении политических событий. Но он понимал, что удалить его собственной властью — значит пойти на конфликт с государыней, я надеялся, что мое имя, замешанное в этом деле, поможет царю справиться с трудной задачей — удалить Распутина от двора»!
И ответ сына полностью успокоил великого князя Павла Александровича. Сын, становясь убийцей, преследовал благородную цель, он ни на йоту не преступил присяги, данной государю! Он, рискуя жизнью и бессмертной своей душой, спасал монарха и монархию в лице будущего монарха.
Как видите, клевета, успела замутить глаза, задуть уши и самоотверженно трудилась на благо своих создателей.
Поверил ли сыну великий князь Павел Александрович?
Наверняка поверил.
Люди охотно верят тому, во что
И в этой вере отец юного Дмитрия был не одинок. Все, кто занимались тогда политикой, а сложно найти в России человека, который накануне революции ею бы не занимался, свято уверовали в «святые» намерения Дмитрия и Маленького Феликса.
И это была не первая… и, уж конечно, не последняя клевета, зачатая и рожденная двумя друзьями.
ОДА ДАНТЕСАМ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)
Почему они убили?
Потому, что спасали государя и его сына. И еще потому, что были благородные убийцы не только «спасителями монарха».
Они были «спасителями России».
Они, рискуя всем, спасали Россию от «национального позора», позора заключения сепаратного мира с Германией. Они спасали Родину от «Гришки Распутина — немецкого шпиона».
Теперь…
…мы отправимся к лицу, имеющему большое влияние на события, разворачивающиеся в предреволюционной России. К послу Франции, союзной державы, принимающей участие в войне. {49}
Почему так важно побывать нам в особняке французского посольства?
Мы отправляемся к французскому посланнику, чтобы лично присутствовать при таинстве рождения клеветы об измене Распутина и императрицы.
Давно в тайниках душ послов союзных держав поселилось нервозное беспокойство.
Союзников без конца расстраивают слухи, циркулирующие в российских кругах, в некоторых газетах нейтральных стран, да и у них на родине, что их главный партнер Россия готова выйти из игры и заключить мир с врагом — Германией. За дверями союзных посольств давно уже предаются размышлениям философского свойства: а может ли быть дым без огня?
На дворе октябрь и зябко. В кабинете трещит дровами камин.
За столом в кабинете посольства Республики Франция собрались за секретной беседой двое — сам хозяин, французский посланник, обходительный и приятный во всех отношениях господин Палеолог, и некто, лица которого мы не видим, но которого сам хозяин именует высокопоставленным придворным сановником Э.
За окном посольства Франции опадают замешкавшиеся осенние листы. Собеседники симпатично картавят французским.
Некто Э., выпив шампанского и пустив в потолок стройную струю папиросного дыма, смело задает посланнику вопрос:
— Чего вы ждете, господин посол, чтобы положить конец предательству в российских правительственных верхах?
Посол отвечает, что ждет доказательств «предательства», чтобы сформулировать обвинения. Немного подумав, посол указывает гостю, что официально, царское правительство не в чем обвинить — его поступки совершенно корректны, и все его заявления сводятся к утверждению, что Россия будет воевать вместе с союзниками до победного конца…
Помолчав, посол добавляет: