Дело очаровательного призрака
Шрифт:
– Ну… я не эксперт по вопросам оружия, мистер Мейсон. Я не знаю.
– Что означает «тридцать восьмой калибр»? Что имеется в виду?
– Таким образом описывается оружие.
– Естественно, таким образом описывается оружие, но что это за характеристика? Что означает калибр?
– Что-то связанное с весом пуль, не так ли?
– С весом пуль? – переспросил Мейсон.
– Да.
– Другими словами, тонкая длинная пуля имеет больший калибр, чем короткая и толстая, если она весит больше?
– О, ваша честь, я возражаю против попытки запутать свидетельницу, – вскочил со своего места Гамильтон
– Возражение отклоняется, – постановил судья Моран. – Свидетельница описала оружие, которое видела у обвиняемой, как «револьвер тридцать восьмого калибра». Адвокат защиты имеет полное право выяснить, что она имела в виду под словами «тридцать восьмой калибр».
– Отвечайте, – обратился Мейсон к Этель Белан.
– Если тонкая длинная пуля весит больше, то она имеет больший калибр. Думаю, что так.
– И именно это вы имели в виду под словом «калибр»?
– Да, сэр.
– Значит, когда вы говорили о револьвере тридцать восьмого калибра, вы имели в виду револьвер, стреляющий пулями определенного веса, не так ли?
– О, ваша честь, предполагаются факты, не представленные как доказательства, – снова поднялся со своего места Гамильтон Бергер. – Перекрестный допрос ведется не должным образом. Делается попытка сбить свидетельницу с толку.
– Возражение отклоняется, – постановил судья Моран. – Мисс Белан, отвечайте на вопрос.
Свидетельница с сомнением посмотрела на окружного прокурора и после некоторых колебаний заявила:
– Да, сэр. Думаю, что так. Да, сэр.
– Когда вы использовали слова «тридцать восьмой калибр», вы имели в виду только вес пули?
– Да, сэр.
– Вы хотели сказать, что пуля весит тридцать восемь гран? [1]
– Наверное. Да, сэр.
– Вы не знаете, какого калибра был тот револьвер – тридцать восьмого, тридцать второго или сорок четвертого?
1
Гран– мера веса, равная 0,065 г.
– Его описали мне как револьвер тридцать восьмого калибра, – ответила сбитая с толку свидетельница.
– Значит, вы просто повторили сказанные вам слова, не так ли?
– Да, сэр.
– И когда вы заявляли, что это револьвер тридцать восьмого калибра, вы не представляли, тридцать восьмой это калибр, тридцать второй или сорок четвертый?
– Окружной прокурор сказал мне…
– Мы говорим не о том, кто вам что сказал, а о том, что вам самой известно, – перебил Мейсон. – Вы лично это знаете?
– Ну, наверное, у меня весьма смутное представление о том, что такое калибр, – призналась Этель Белан.
– В таком случае вы лично не знаете, был ли у обвиняемой револьвер тридцать восьмого калибра, тридцать второго или сорок четвертого?
– Ну, если вы это таким образом сформулировали… Нет, не знаю, – резким тоном ответила Этель Белан.
– Да, я сформулировал это именно так, мисс Белан. А теперь я хотел бы проверить вашу память и выяснить, не лучше ли она у вас, чем у Уэбли Ричи. Вы помните, как мистер Ричи
Этель Белан откинула голову назад, подняла подбородок и с вызовом посмотрела на Мейсона, затем, увидев, что адвокат прямо смотрит ей в глаза и не отводит взгляд, что его лицо сурово как гранит и что весь его вид не предвещает ничего хорошего, свидетельница заколебалась, опустила глаза и ответила:
– Да, помню.
– Вы помните день и час, когда он состоялся?
– Семнадцатого августа во второй половине дня. Точное время я назвать не в состоянии.
– Но вы в состоянии соотнести время разговора с моим посещением? Разговор состоялся прямо перед тем, как я зашел к вам, не так ли?
– Все зависит от того, что вы имеете в виду под выражением «прямо перед тем».
– Если вы хотите играть словами или уклониться от ответа, я изменю вопрос: разговор состоялся за десять или пятнадцать минут до того, как я зашел к вам?
– Ну… хорошо, пусть будет по-вашему.
– Это не по-моему, не по-вашему и не по Ричи, – заметил Мейсон. – Нас интересует правда. Суд и присяжные хотят знать правду.
– Да, он позвонил мне и сказал примерно то, что вы произнесли. Да.
– Какая связь между вами и Ричи?
– О, ваша честь, – поднялся со своего места Гамильтон Бергер. – Это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу. Перекрестный допрос ведется не должным образом.
Судья Моран колебался несколько секунд, а потом постановил:
– Возражение принимается.
На лице Мейсона появились удивление и обида. Адвокат удостоверился, что присяжные заметили это выражение. Он сел, повернулся к Делле Стрит и сказал вполголоса:
– Я хочу закончить перекрестный допрос тогда, когда присяжные подумают, что мои руки связаны возражениями Гамильтона Бергера и постановлениями суда. Они должны считать, что в деле есть что-то, что от них пытаются скрыть, что-то зловещее. Наверное, сейчас самое лучшее время, чтобы остановиться. Я специально разговариваю с тобой, чтобы они решили, что мы совещаемся по чрезвычайно важному аспекту, когда слишком многое поставлено на кон.
Делла Стрит кивнула.
– А теперь, пожалуйста, покачай головой с серьезным выражением лица, – попросил Мейсон.
Делла Стрит выполнила его просьбу.
Мейсон вздохнул, слегка развел руками и обратился к суду:
– Ваша честь, это аспект, который защита считает исключительно важным.
– Возражение принимается.
Мейсон снова посмотрел на Деллу Стрит, пожал плечами и сказал:
– Ну, если суд принял такое постановление, у меня больше нет вопросов.
– Суд не намерен закрывать никаких дверей, – ответил судья Моран, внезапно заподозрив, что Мейсон подстроил все таким образом, что в протоколе появится какая-то ошибка. – Вы имеете полное право перефразировать вопрос.