Дело одноглазой свидетельницы

Гарднер Эрл Стенли

Делла Стрит уже приоткрыла дверь.

– Только попробуйте меня не взять, – усмехнулась она.

Сотрудники аптеки уже готовились закрывать заведение. Четверым парням незрелого возраста, оживленно болтавшим за густым коктейлем из сиропа и мороженого, вежливо, но твердо напомнили, что пора уходить. Продавщица содовой с удрученным видом окунала грязные стаканы в горячую мыльную пену, а кассирша заканчивала подсчитывать выручку.

Продавец рецептурного отдела вяло выслушал Мейсона.

– Вряд ли я могу что-то

припомнить о ней, – сказал он. – Нам долго звонили по другому телефону, но я был слишком занят, чтобы сразу ответить. Наконец я подошел, и с центрального телефонного узла сообщили, что кто-то забыл положить на место трубку во второй будке. Я это проверил и повесил трубку на место. Вот и все, что я могу вам рассказать. Поговорите лучше с кассиршей.

Мейсон подошел к кассе.

Да, кассирша смутно помнила эту женщину. Та разменяла у нее двадцать пять центов. Ей тридцать – тридцать пять лет, она была в черном пальто с меховым воротником и с коричневой крокодиловой сумочкой. Нет, описать более подробно не может. Трубка осталась висеть на шнуре. Нет, она не видела, как эта женщина уходила. Они все были страшно заняты и…

– Из какой будки она звонила? – спросил Мейсон.

– Из той, что справа, ближе к стенду с журналами.

– Я пойду взгляну, – сказал Мейсон.

Он подошел к телефонной будке, Делла Стрит последовала за ним.

– Аптекарь явно наблюдает за вами, шеф, – прошептала она.

– Он принимает меня за агента ФБР, – сказал Мейсон. – Готов поспорить, у нас один шанс из тысячи обнаружить то, что так напугало ее, но я все же загляну внутрь. Если она торопилась уйти, то, возможно, забыла тут что-нибудь: носовой платок, кошелек или…

– На полочке клочок бумаги и несколько монет, – сообщила Делла Стрит, заглядывая в будку через стекло.

Мейсон открыл дверцу, и Делла Стрит проскользнула внутрь.

– Четыре пятицентовые монеты, сложенные столбиком, и бумажка, – подтвердила она.

– Что за бумажка?

– На ней какие-то цифры, накорябанные карандашом. И номер: Майн 9-6450.

– Позвони, – попросил Мейсон. – Посмотрим, кто ответит.

Опустив монетку в щель автомата, Делла набрала номер.

– Не удивлюсь, если так поздно никто не ответит, – заметила она. – Это… о, да, алло, да, о… спасибо… нет, не беспокойтесь, я просто ошиблась номером.

Она положила трубку на место и улыбнулась Перри Мейсону.

– Это, – сказала она, – номер «Золотого гуся».

– Вот черт! Я бы многое отдал, чтобы понять, как она узнала, что мы были там. Что еще на бумажке?

– Какие-то цифры на обратной стороне. Выведены аккуратно, как если бы это писала женщина, записывающая счета.

– На что они похожи?

– На какой-то сложный номер документа.

Цифры были выведены в строчку: 59-4R-38-3L-19-2R-10L.

Мейсон стоял нахмурившись.

К ним торопливо направлялся аптекарь.

– Что-нибудь

нашли? – спросил он.

Мейсон улыбнулся и покачал головой:

– Я просто записал здешний номер.

– А, – протянул аптекарь.

Мейсон сунул клочок бумаги в карман, зевнул и пояснил:

– Это все пустяки. У меня есть кузина, которая страдает амнезией. По какой-то необъяснимой причине она умудряется помнить мой телефонный номер, даже забывая мое имя и имена всех наших родственников.

– Понятно, – протянул аптекарь тоном, явно свидетельствовавшим об обратном.

Мейсон повел Деллу Стрит к двери.

Моросящий дождик превратился в холодный проливной дождь. Делла Стрит забралась в машину и придвинулась поближе к Мейсону.

– Брррр… – произнесла она. – Я продрогла. В такую промозглую погоду коленям требуется что-нибудь теплей нейлона. Что вы думаете об этих цифрах, шеф?

– Цифры, – произнес Мейсон, извлекая из кармана бумажку, – это комбинация шифра сейфа. Четыре раза вправо до пятидесяти девяти, три раза влево до тридцати восьми, два раза вправо до девятнадцати, потом влево и остановиться на десяти.

– Аптекарь как бы невзначай приближается к двери, – предупредила Делла. – Сдается мне, он хочет запомнить номер вашей машины, так, на всякий случай…

Мейсон нажал на газ. Машина тронулась с места, и «дворники» задвигались, разгоняя с ветрового стекла струйки дождя.

– Этот аптекарь наверняка знает гораздо больше, чем говорит, – заметил Мейсон.

– Надеюсь, он разузнает, кто вы такой, и убедится, что вы адвокат и имеете законное право брать с собой в ночной клуб секретаршу. Возможно, он и так знает, кто вы, но понятия не имеет, кто я. Видимо, он принял вас за женатого человека, который решил немного порезвиться.

– А тебя? – спросил Мейсон.

– А меня за сирену, коварную искусительницу мужской добродетели.

– Наверняка Пьер именно так о тебе и подумал и составил обо мне определенное мнение, – сказал Мейсон.

– Вот как! – притворно рассердилась Делла Стрит. – Нечего все сваливать на женщину. Мужчине всегда хочется покрасоваться в роли ловеласа.

– О-о, – протянул Мейсон. – Можно взглянуть на это и по-другому. Пьер наверняка решил, что ты настоящая вамп, а я несчастный трудяга, по неосторожности попавший в твои коварные сети…

– Да будет вам, – рассмеялась Делла. – Поскольку я наш бухгалтер, подскажите, как мне следует оформить эти пятьсот семьдесят долларов в нашем гроссбухе?

– Я думаю, – сказал Мейсон, – тебе следует записать их как вклад мадам X, пока мы точно не выясним, кто такая наша клиентка. Возможно, мистер Карлин просветит нас.

– Что вы намерены сказать ему, шеф? Я имею в виду – о нашей клиентке?

– Ни слова, – ответил Мейсон. – К тому же я очень рассчитываю, что он не шутил насчет кофе.