Дело победившей обезьяны
Шрифт:
– Ага… Слушай, еч… Это что же получается…
Некоторое время они молчали, обдумывая услышанное; Богдан шумно дохлебывал последнюю чашку чаю. В пальцах Бага, забытая, дотлевала очередная Дэдлибова сигара. Мысли не радовали. Путаница… Честно говоря, ни шайтана было не понять.
– “Кошка с собакой дерутся, но победит обезьяна”, – немного нараспев продекламировал Баг. Заново раскурил сигару и, заметив недоуменный взгляд минфа, пояснил:
– Это гатха такая. Понимаешь, как мы с тобой одно дело ведем, великий наставник Баоши-цзы так ли, сяк ли мне
– Интересно… Ну-ка, еще разок…
Баг повторил. Затянулся, глядя на нахмурившийся лоб Богдана, и добавил:
– Там дальше так: “Однако победа ей впрок не пойдет”.
– Глубоко копает, – уважительно проговорил минфа.
– Ну! Хемунису и баку кто-то специально сталкивает лбами, вот что выходит, еч. Некая обезьяна. Ищите, мол, обезьяну.
– Да это-то я и без гатхи понял… Вопрос – кому какая выгода с их мерзких дрязг? Стыдобища ведь! – помолчал. Непроизвольно погладил шишку на затылке. – Победит обезьяна… Победит… Выходит, бой идет какой-то, а, еч? Может, даже война невидимая?
В голове у Бага в ответ на эти слова что-то вязко шевельнулось.
– Знаешь, Богдан… Глупо, конечно… но… там рядом с домом тем, где тебя… того… кстати, надо же разобраться с владельцем – что это он строение до такого состояния довел, да еще и квартиры сдавать тщится – ведь явно же одни хацзалюбцы селиться там станут!.. – Он затянулся. Мысли скакали. – Так вот, там рядом с тем домом – особняк североамериканского торгового представителя. Я когда мимо проходил – подумал…
Богдана посмотрел на него очень внимательно и проговорил задумчиво:
– И Кова-Леви в Цэдэлэ сидел с каким-то великобританцем, что ли… писателей накручивали…
– Кова-Леви? Асланiвський?
– Угу.
– Что ж ты сразу не сказал…
– Да, понимаешь, неприятно мне от него. Представь: он меня даже не узнал…
– Вот скорпион, – в сердцах крякнул Баг. – Повадился…
– Любой бы повадился. У себя он один из множества таких же, а тут с ним носятся как с писаной торбой…
Помолчали.
– Так, может, это они – обезьяна? – тихо спросил Богдан. – Кому наши свары выгодны? Чем больше мы тут лаемся, тем они там у себя пуще: друа де л'омм, друа де л'омм…
– Чего? – не понял Баг. Богдан досадливо сморщился. – Ну, так все сходится! Аспиды как-то на опиявленных вышли…
– Как? – тут же перебил Богдан. – Откуда иноземцам?..
– А разведка их что, дремлет, что ли? – азартно вскинулся Баг.
– Большое дело – три беглеца полоумных, чтоб разведку на них нацеливать…
– Полоумные – да покорные. Через них что хочешь можно учинить, и все шито-крыто.
– Не верю, что за рубеж утечка могла быть… – начал было Богдан и осекся, вспомнив про кусок предписания, невесть как залетевший к Шипигусевой.
– Предположим все ж таки, – увлеченно развивал мысль Баг. – Стало быть, они, иноземцы, случаем удобным воспользовались –
– Ну и что потом? Мина-то им зачем понадобился? Ведь тут явно те же лица действуют – кто опиявленными завладел. Опиявленные эти два разных дела в одно увязывают, вот ведь безобразие какое! Кто писателей стравил – тот и фараона покрал…
Баг ожесточенно всосался в сигару.
– Может, это французы по сию пору жалеют, что нам его подарили… хотят себе вернуть, – без особой уверенности в голосе проговорил честный человекоохранитель. – Создают, так сказать, обстановку. Вот потому и Кова-Леви опять тут, аспид неблагодарный…
Богдан молчал. Хмыкнув, Баг попытался посмотреть на это нелепое дело под другим углом.
– Действительно, – пробормотал он. – Фараон-то тут при чем?! Лежит себе тихохонько, никого не трогает. Гроб, я понимаю, ценный – но не настолько же, чтоб вот так красть! Святотатство же, как к этим хемунису ни относись… Или настолько?
– Маска золотая, – раздумчиво проговорил Богдан. – Отделка из драгметаллов. Каменья…
– Ага, – воодушевившись, подхватил Баг. Это он понимал. Каменья, золото; все ясно. – Так, может…
– Погоди, – сказал Богдан. – Давай по порядку. Меня по башке стукнули, потому что они воровать пришли, а я мешал. Торчал там, на саркофаг любовался. Значит, получается, спешили они, что ли? Потому как воровство, и даже воровство святотатственное – одно, а разбой – отнюдь другое. И тем не менее против меня лично они, похоже, не имели ничего. Просто стукнули.
– Точно, – подтвердил Баг. – Была у них спешка. Мне сообщили… – Он замялся, не ведая, как назвать свою негаданную помощницу, потому что помнил уставленные на Цао Чунь-лянь вытаращенные глаза Богдана, – сообщили, что те, кто тебя вырубил, некоторое время ждали при входе, а потом Крюк другому сказал: пора, время поджимает, только без членовредительства.
– Кто сообщил? – заинтересовался Богдан. Баг совсем смешался.
– Студентка Цао… – проговорил он так же невнятно, как говорил Богдан с недожеванной оладьей во рту. – Которую ранили.
– Слушай, Баг… – негромко сказал Богдан. – Эта твоя студентка – она…
– Не знаю, – тут же отрезал Баг. – Понятия не имею. И не хочу.
Богдан шумно втянул воздух носом.
– Понял… – сокрушенно покачал головой. – А ведь я ее встречал осенью… с Жанной еще… случайно – они как раз окончание вступительных праздновали в Благоверном саду…
– И не сказал?
– А что я мог сказать? Ты же вот мне тоже не сказал…
– А что я мог сказать?
Они переглянулись с невеселой иронией – и с минуту молчали, забыв о деле и предаваясь воспоминаниям. Каждый своим.
И тут зазвонил телефон.
– …Пустой, – подтвердил Баг. – Водителя… э-э-э… водителей, их там двое… грузовая повозка дальнего следования, маршрут Мурманов – Прямой Рог… задержали. Едем?
Бережно оглаживая шишку на затылке, Богдан встал. Лицо его было измученным.