Дело принципа
Шрифт:
Окружающие же, похоже, с первого взгляда безошибочно угадывали в нем представителя закона.
Они чувствовали это инстинктивно, однажды раз и навсегда решив для себя, что закон не защищает их интересов, а, скорее, напротив, является их врагом. Завидев его, встречные прохожие переходили на другую сторону улицы, а расположившиеся на крылечках домов местные обыватели провожали незнакомца долгими взглядами. Даже дети, возившиеся на захламленных площадках, отрывались от игры и оборачивались, когда он проходил мимо. Одна старуха сказала что-то по-испански, и в ответ на это другая старая карга, очевидно
Хэнк разыскал крыльцо, на котором в ночь своей смерти сидел Моррес. Он еще раз сверил адрес, а затем направился к двери, проходя мимо тощего мужика в нижней рубахе, сидящего на ящике из-под молочных бутылок. Мужик курил длинную, черную сигару, а на его рубахе темнели пятна пота. Оказавшись в подъезде, Хэнк чиркнул спичкой, принимаясь разглядывать почтовые ящики. Замки на четырех ящиках были сломаны, дверцы распахнуты настежь. И табличек с именем владельца не было ни на одном из ящиков. Тогда он снова вышел на парадное крыльцо.
— Я разыскиваю девушку по имени Луиза Ортега. Вы не знаете, где…
— No hablo Ingles [7] , — буркнул мужчина с сигарой.
— Рог favor, — нерешительно проговорил Хэнк. — Donde esta lamuchacha Louisa Ortega [8] ?
— No entiendo [9] , — покачал головой мужчина.
Хэнк посмотрел на него с искренним недоумением. Конечно, по-испански он говорил медленно и с запинками, но все-таки вполне сносно. И тут ему стало все ясно: этот человек попросту не хочет с ним разговаривать.
7
Я не говорю по-английски (исп.).
8
Скажите, пожалуйста, где живет девушка по имени Луиза Ортега? (исп.)
9
Не понимаю (исп.).
— Да вы не волнуйтесь, к ней никаких претензий нет, — поспешил заверить его Хэнк. — Меня интересует Рафаэль Моррес.
— Рафаэль? — переспросил человек, вскинув голову и равнодушно взглянув на Хэнка. — Rafael esta muerto [10] .
— Да, я знаю. Yo comprendo. Я расследую это дело. Soy investigator, — неуверенно сказал он, сильно сомневаясь, что по-испански эта фраза должна звучать именно так. Мужчина невозмутимо смотрел на него. — Habia Italiano [11] ? — спросил Хэнк, делая отчаянную попытку хоть как-то поддержать разговор.
10
Рафаэль умер (исп.).
11
Вы говорите по-итальянски? (исп.)
— No, — покачал головой мужик и уже по-английски добавил:
— Отстань
— Вы кого-то ищете, мистер? — раздался голос у него за спиной, и Хэнк обернулся. Там, у подножия крыльца, стоял, подбоченясь, паренек в мешковатых штанах и ослепительно белой футболке. У него было смуглое лицо, темно-карие глаза, черные совсем коротко остриженные волосы, и лишь спереди был оставлен небольшой островок, возвышавшийся наподобие короны. Сильные руки, крепкие кулаки, на среднем пальце правой руки поблескивала печатка.
— Мне нужна Луиза Ортега, — сказал Хэнк.
— Ясно, а кто вы такой?
— Окружной прокурор, — ответил Хэнк.
— А зачем она вам?
— Я хочу поговорить с ней о Рафаэле Морресе.
— Если у вас есть какие-то вопросы, то можете спросить у меня, — заявил подросток.
— А ты кто?
— Меня зовут Гаргантюа.
— Знакомое имя. Весьма наслышан.
— Правда? — Его губы слегка скривились в самодовольной ухмылке. — Ну да, наверное. Было дело. Мое имя несколько раз попадало в полицейские протоколы.
— Я узнал о тебе не из протоколов, — возразил Хэнк. — А от одного из Громовержцев. От парня по имени Диабло.
— Ни слова больше об этой вонючей гадине! Если он только снова попадется мне на глаза, ему не жить. Бац! Бац! И он покойник.
Произнося эту гневную тираду, он сжал кулаки, и лицо его исказила яростная гримаса, как будто Диабло был уже у него в руках и он собирался приступить к расправе над ним. Это свирепое выражение и крепко сжатые кулаки не оставляли ни малейших сомнений на тот счет, что он и в самом деле отчаянно желал Диабло смерти.
— Так где я могу найти Луизу Ортега?
— Я же вам уже сказал, что могу сам ответить на ваши вопросы.
— Это, конечно, очень любезно с твоей стороны, — вздохнул Хэнк, — но боюсь, тебя мне спрашивать не о чем. Ведь тем вечером, когда был убит Моррес, тебя не было на этом крыльце.
— Ага, так, значит, вы все-таки признаете, что он был убит, да?
— Давай покончим с этим раз и навсегда, — нетерпеливо проговорил Хэнк. — Я на вашей стороне. Я представляю обвинение по этому делу, а не защиту.
— Легавый на стороне моих людей? — усмехнулся Гаргантюа. — Ха! Ну дела!
— У меня мало времени, — перебил его Хэнк. — Так ты знаешь, где она, или мне отправить за ней детектива, чтобы он привел ее в участок? Уж он-то разыщет ее и без твоей помощи, можешь не сомневаться.
— Да ладно вам… Не злитесь, — примирительно сказал Гаргантюа. — А чего Диабло наговорил вам обо мне?
— Сказал, что у Всадников ты вроде как один из основных.
И больше ничего.
— А он при этом какой был? Нормальный?
— В каком смысле?
— Неужто не знаете? Большинство Громовержцев сидит на игле. Надеюсь, это вам ясно? Они ширяются. И все без исключения курят «травку». А среди нас вы не найдете ни одного пацана, который балдел бы от таких вещей. Мы таких у себя не держим. Чуть что — вышибаем тут же, да так, что, пока летит, кувыркаться надоест.
— Что ж, это очень интересно, — похвалил Хэнк. — Ну так как насчет девушки?
— Второй этаж, четырнадцатая квартира. Только вряд ли она дома.
— Ничего. Сейчас выясним, — ответил Хэнк.