Дело шокированных наследников

Гарднер Эрл Стенли

Судья Алберт колебался.

— Защита не возражает, — громко сказал Мейсон.

Судья Алберт посмотрел на Джерри Касвелла, который отвел свой взгляд.

— Для повышения интереса со стороны читателей и придания большей убедительности попросим обвиняемую встать рядом со мной, — улыбнулся судья Алберт. — Пусть она жестом укажет, что взвешивается ее багаж.

Журналисты и фотографы столпились вокруг весов.

— Обязательно укажите, что эти фотографии были сделаны после закрытия заседания суда, — попросил судья Алберт. — Я всегда

положительно относился к фотографиям, рекламирующим Суд, хотя некоторые судьи возражают против этого. Кроме того, мне известно, что после ареста обвиняемой соответствующая газетная статья получила большое распространение, и мне представляется справедливым, что ее оправдание получит должный резонанс.

Судья Алберт встал перед весами и жестом попросил Вирджинию Бакстер подойти к нему.

Мейсон подвел взволнованную подзащитную к весам.

— Мистер Мейсон, подойдите сюда и сфотографируйтесь вместе с нами, — сказал судья Алберт.

— Я думаю, что лучше не стоит, — улыбнулся судье Мейсон. — Это сделает фотографию неестественной и с точки зрения юридической этики не будет свидетельствовать о требуемой сдержанности. Фотография, показывающая вас «взвешивающим вещественные доказательства», привлечет к себе большое внимание.

Судья Алберт кивнул в знак согласия и обратился к Вирджинии:

— Мисс Бакстер, вы смотрите на стрелку весов, а я наклонюсь над багажом. Нет, нет, не поворачивайтесь к объективу, смотрите на весы. Немного повернитесь, чтобы предстать перед фотографом в самом выгодном ракурсе.

Судья Алберт положил руку на плечо Вирджинии и склонился над стрелкой весов. Обрадованные фотографы ослепили их многочисленными вспышками.

Судья Алберт выпрямился, посмотрел на Мейсона и, сделав знак заместителю окружного прокурора, отвел их от репортеров.

— По-моему, в этом деле есть подозрительные аспекты, — сказал он. — Мне кажется, мистер Касвелл, что вы должны тщательно проверить человека, который дал вам эту информацию или, точнее говоря, дезинформацию, спровоцировавшую досмотр чемодана.

— Этот человек всегда был честен с нами, — раздраженно ответил заместитель окружного прокурора. — Его информация надежна.

— Но в данном случае она оказалась ненадежной, — возразил судья Алберт.

— Пока я не уверен в этом, — ответил Касвелл. — Нельзя исключать, что с чемоданами кто-то «поработал».

— Возможно, — согласился судья Алберт. — Я думаю, что это случилось после сдачи чемоданов мисс Бакстер в багаж и до их получения в багажном отделении аэропорта. В конце концов, Суд не вчера родился. Когда день за днем перед глазами проходит множество обвиняемых начинаешь разбираться в природе человека. Эта женщина совсем не похожа на торговца наркотиками.

— Когда мистер Мейсон разыгрывает одно представление за другим, — в гневно заметил Касвелл, — начинаешь кое-что понимать в драматическом искусстве. Разыгранная здесь сцена обрадует многих людей, которые не испытывают симпатии к правоохранительным органам.

— Напротив, —

возразил судья Алберт, — правоохранительные органы от этого только выиграют. Вы не возражали против приглашения фоторепортеров для съемок этой женщины, когда в аэропорту открывали ее чемодан, и лишь одному Господу известно, какой ущерб этим вы ей нанесли. Я надеюсь, что событиям последнего часа будет придана широкая гласность и она перечеркнет неблагоприятный эффект от ее ареста.

— Не беспокойтесь, — с горечью произнес Касвелл, — эта фотография обойдет все телеграфные агентства мира и появится в значительной части газет Соединенных Штатов.

— Надеюсь на это, — сказал судья Алберт и, повернувшись, направился в свой кабинет.

Касвелл резко развернулся и ушел, не сказав Мейсону ни слова.

Мейсон подошел к Вирджинии Бакстер.

— Пойдемте в комнату для свидетелей. Вы можете уделить мне несколько минут, — спросил Мейсон.

— Конечно, — ответила она. — Сколько вам угодно, мистер Мейсон.

— Я просто хочу поговорить с вами, — сказал Мейсон.

Он провел ее в комнату для свидетелей, посадил в кресло, сел напротив и спросил:

— Как вы думаете, кто мог это сделать?

— Вы имеете в виду попытку повесить на меня наркотики?

— Да.

— Господи, не имею ни малейшего представления!

— Ваш муж?

— Он очень зол на меня.

— Почему?

— Я не даю ему развода.

— Почему нет?

— Он подлый человек, лжец и мошенник. Он сошелся с другой женщиной, когда я всеми силами пыталась улучшить наше положение. Он даже влез в наш совместный счет, чтобы помочь той женщине купить автомашину. Они имели неслыханную наглость сказать мне, что люди не могут управлять своими чувствами, что мужчина может влюбиться и может разлюбить и тут ничего нельзя поделать.

— Как давно это было?

— Около года назад.

— И вы не дали ему развод?

— Нет.

— Официально вы все еще замужем?

— Да.

— Когда вы видели его в последний раз?

— После той ссоры мы больше не встречались. Несколько раз он звонил мне по телефону, интересовался, не изменила ли я своего мнения.

— Интересно, и почему вы не изменили своего мнения? — спросил Мейсон.

— Я не позволю ему издеваться надо мной мной.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Вы собираетесь сохранить этот брак. Что это вам дает?

— Мне — ничего. Но я не хочу, чтобы они воспользовались моим положением.

— Другими словами, что плохо для них, хорошо для вас. Правильно я понимаю ситуацию?

— Ну, что-то вроде того.

— Именно этого вы хотите? — спросил Мейсон глядя на нее в упор.

— Я… я просто хотела выцарапать ей глаза. Я хотела сделать ей очень больно.

— Зачем это вам, Вирджиния, — покачал головой Мейсон. — Позвоните вашему мужу и скажите, что вы решили дать развод, что подаете соответствующее заявление. С точки зрения вашей религии для этого нет препятствий?