Дело смертоносной игрушки
Шрифт:
Горас Селкирк замолчал, остановив свой тяжелый взгляд на Мейсоне.
Прокурор Гамильтон Бюргер выудил из кармана сигару, обрезал кончик и закурил.
Судья Кент бросил вопросительный взгляд на Гамильтона Бюргера. Потом посмотрел на Мейсона и перевел взгляд на суровое лицо Селкирка.
— Вы рассказываете вещи, в которые трудно поверить, — сказал он.
— Я знаю, о чем говорю.
— У вас есть доказательства?
— Безусловно.
— Какие?
Селкирк тяжело вздохнул:
— Я могу привезти сюда моего внука Роберта
Судья Кент нахмурился:
— Это все совершенно не по правилам. Я не имею права идти на такие послабления ни одной из сторон.
— Я могу только уважать вас за это, — сказал Селкирк. — Но как гражданин — и гражданин, пользующийся некоторым влиянием в обществе, — я считаю, что ваша главная задача — восстановление справедливости. А разве справедливо и человечно позволить мистеру Перри Мейсону вновь блеснуть перед публикой своими способностями, если цена этому — сломанная жизнь семилетнего ребенка? Кроме того, судья Кент, всем известно, как вы заботитесь о соблюдении прав молодежи, которая, в силу своей недостаточной защищенности, часто становится орудием и жертвой взрослых преступлений.
И снова судья Кент бросил быстрый взгляд на Гамильтона Бюргера.
Гамильтон Бюргер не спеша вынул изо рта сигару и выпустил к потолку колечко синеватого дыма. Весь его вид говорил о том, что он безмятежно наслаждается ароматом сигары.
Мэнли Маршалл вытянулся на своем стуле, стараясь сохранить максимальную невозмутимость.
Казалось, безмятежный вид Гамильтона Бюргера безумно раздражает судью.
— Вам уже что-нибудь известно об этом деле? — обратился он к прокурору.
С минуту Бюргер внимательно рассматривал кончик своей сигары, зажав ее между толстыми пальцами. Затем задумчиво произнес:
— Не могу сказать, что я совсем не в курсе этой истории. Я разделяю ваши сомнения относительно необычности нашего совещания и предпочел бы, чтобы слушание дела проходило в зале суда. Я также не намерен говорить сейчас о том, что известно обвинению, чтобы не упрощать задачу представителю защиты. Я просто не имею на это права.
Судья Кент повернулся к Мейсону:
— Вы слышали все, что рассказал нам мистер Селкирк?
— Да, я все слышал.
— Как вы считаете, много ли правды в его словах?
— Могу сказать лишь, что кое-что в его рассказе соответствует истине. Но я бы хотел задать ему один вопрос.
Мейсон повернулся к Горасу Селкирку:
— Как я понял, вы очень привязаны к своему внуку, мистер Селкирк?
Лицо Селкирка на секунду смягчилось, затем снова посуровело.
— Этот мальчик — единственный продолжатель рода Селкирков, — сказал он тихо. — Единственный, кто сможет поддержать честь и гордость семьи. А я горжусь нашими семейными традициями.
— И вы хотели бы стать его единственным опекуном и воспитателем?
— Это само собой разумеется.
— Я так не думаю, — сказал Мейсон. — Мне бы хотелось получить прямой ответ на свой вопрос.
— Вы не имеете права допрашивать меня, — вспыхнул Селкирк. — Вы планировали эффектно выиграть это дело и думали, что я не догадываюсь, какую ставку вы делали на допрос Бартона Дженнингса. Для этого у вас уже достаточно информации. Вы знаете и о кровавых следах, которые он смывал утром, и обо всей этой истории с пистолетом.
— А вам известно что-нибудь об этих кровавых следах? — обратился судья к Гамильтону Бюргеру.
— Откровенно говоря, да, ваша честь, — ответил Бюргер. — И если уж на то пошло, то я считаю, что ни мистер Селкирк, ни Перри Мейсон не знают всего об этом деле.
Полагаю, что лучше всего продолжить обсуждение этого дела в зале суда.
Судья задумался, барабаня пальцами по столешнице, потом остановил взгляд на Перри Мейсоне:
— Это правда, что Роберту Селкирку позволяли играть пистолетом, мистер Мейсон?
— Я думаю, да.
— Тем самым пистолетом, который фигурирует на суде и считается орудием убийства?
— Похоже что так, ваша честь. Но это вовсе не означает, что именно этот пистолет — орудие убийства.
— А я уверен, что именно из этого пистолета был убит Мервин Селкирк, возразил Гамильтон Бюргер.
— Я не считаю этот факт доказанным, — отпарировал Мейсон.
— Мистер Мейсон, у вас есть свидетели, готовые подтвердить, что видели на траве следы крови? — спросил судья Кент.
— Мне рассказал об этом один из соседей Дженнингсов.
— Это действительно была кровь?
— Я так понял.
Судья Кент посмотрел на Гамильтона Бюргера.
— По-моему, господин прокурор, суд должен быть максимально информирован об этом факте.
— Суд — безусловно. А вот представитель защиты — совсем не обязательно.
— Что вы хотите этим сказать?
— Я хочу сказать, что не верю в то, что Роберт убил собственного отца. Смерть Мервина Селкирка — дело рук Норды Эллисон. И мы сможем это доказать.
— Вы рассчитываете на чьи-то свидетельские показания?
— Совершенно верно, и мы хотим приберечь их напоследок.
Судья Кент опять задумался, потом повернулся к Селкирку:
— А вы говорили с внуком?
— Естественно.
— И вы искренне считаете, что ваш семилетний внук Роберт убил своего отца?
— Я абсолютно в этом уверен.
— Хорошо, — решил судья. — Привозите сюда вашего внука, но ничего не говорите ему. Я побеседую с ним во время перерыва. Конечно, все это не совсем обычно, но я не могу допустить оглашения в суде факта, что семилетний ребенок по несчастной случайности, непреднамеренно убил собственного отца, пока сам не разберусь в этом деле.