Дело сумасбродной красотки
Шрифт:
– Сначала опознала. Да.
– О, так вы сделали два опознания?
– Ну да, мне же сказали… Ох, если вы не велите говорить, что они мне сказали, то я… В общем, сначала я опознала ее как Дорри Эмблер, а потом опознала как Минерву Минден…
– Несмотря на то что никогда не видели Минерву Минден?
– Я видела ее фотографию.
– Где?
– В газетах. Потому-то полиция прежде всего вызвала меня.
– Но как полицейские узнали, что вы видели ее фотографию в газетах?
– А я позвонила им и предупредила, что фотография Минервы
– И тогда полиция приехала поговорить с вами?
– Да.
– А когда Дорри Эмблер сняла у вас квартиру?
– В мае.
– Так откуда же вы знаете, что это была не обвиняемая, не Минерва Минден, что не она сняла у вас квартиру?
– Потому что в то время я ее не знала. В то время я никогда ее и не видела.
– Но вы ведь признали, что не можете отличить ее от Дорри Эмблер.
– О нет, я могу, мистер Мейсон. После того как я сообразила, что это всего-навсего сходство, и внимательно изучила обвиняемую, то, как я вам говорила, сделала второе опознание. Присмотревшись более внимательно, я сказала тогда, что та, которую я опознала как Дорри Эмблер, была кем-то другим и выглядела очень похоже на нее, но это была не мисс Эмблер.
– И в тот момент вы были уверены, что мисс Минден, обвиняемая, не была тем лицом, которое снимало квартиру?
– Да, абсолютно уверена.
– Из-за того что вам так сказала полиция?
– Нет. Совсем, совсем по-другому. Я убедилась сама…
– Благодарю вас, – наклонил голову Мейсон. – У меня больше нет перекрестных вопросов.
– Вы свободны, миссис Диксон, – сказал Парма. – А теперь я намерен вызвать на свидетельское место лейтенанта Трэгга, совсем ненадолго, просто по вопросу опознания…
– Очень хорошо, вызывается лейтенант Трэгг, – провозгласил судья Флинт.
Трэгг подошел, принял присягу, дал свидетельские показания о том, что прибыл в квартиру 907 в меблированных комнатах Паркхэрста в ответ на вызов, обнаружил там умирающего, и тот впоследствии был опознан как частный детектив Марвин Биллингс.
Итак, что же произошло с мистером Биллингсом?
Он умер.
– Когда?
– По дороге в больницу. Он получил ранение в грудь, и эта рана оказалась смертельной. Это произошло двенадцатого сентября.
– А как скоро после вашего прихода его увезла «скорая помощь»?
– В пределах десяти, ну, самое большее – пятнадцати минут.
– Благодарю вас, – сказал Парма и повернул голову к адвокату. – Вы можете приступить к перекрестному допросу.
– У меня нет вопросов, – развел руками Мейсон.
– Вызовите Делберта Комптона, – приказал Парма.
Комптон, солидного вида грузный субъект лет пятидесяти с небольшим, осторожно втиснулся в кресло для свидетелей и внимательно изучил зал суда колючим запоминающимся взглядом.
– Ваше имя – Делберт Комптон, вы проживаете в этом городе на протяжении нескольких последних лет и являетесь младшим компаньоном
– Да, сэр.
– На вас лежала основная часть работы в конторе, а ваш компаньон, Марвин Биллингс, отвечал за внешние операции?
– Да, сэр.
– Если высокий суд позволит, – поднялся прокурор Гамильтон Бюргер, – замечу, поскольку мой младший коллега несколько тушуется, что вот этот мужчина, свидетель, настроен враждебно. Я хотел бы получить постановление высокого суда о том, что это – свидетель, настроенный враждебно, и разрешить нам задать основные вопросы.
– Но он пока что не выказал никакой враждебности, – рассудительно сказал судья Флинт. – Если же до этого дойдет, вы сможете возобновить ваше ходатайство. На данный момент высокий суд примет реплику к сведению. Продолжайте, мистер Парма.
– Вы продолжали заниматься своей работой в этом городе шестого сентября?
– Да, сэр.
– Были ли вы в течение сентября наняты обвиняемой в данном деле?
– Ну… полагаю, что так… да.
– Кто вас нанимал?
– Представитель обвиняемой, управляющая ее делами миссис Генриетта Халл.
– Какова была задача найма?
– Я получил указание поместить в газете объявление, подыскивающее незамужних женщин с определенной внешностью.
– Вы поместили в газете такое объявление?
– Да.
– Вознаграждение было высоким?
– Тысяча долларов в месяц.
– Что вы делали дальше?
– Я поручил одному из моих оперативников, женщине, снять номер в гостинице и провести беседы с претендентками.
– Какие указания вы дали вашей оперативнице?
– Возражаю против этого вопроса, – приподнялся Мейсон, – как некомпетентного, неуместного и несущественного, основанного на слухах и домыслах, вне пределов, доступных подсудимой…
– Поддерживается, – сказал судья Флинт.
– Хорошо, я поставлю вопрос иным образом, – сказал Парма. – Какие указания были даны вам Генриеттой Халл для передачи вашей оперативнице?
– Она мне ничего не говорила.
– Она не говорила, что вам надлежит делать? – изумился Парма.
– Нет, я этого не сказал. Я буквально сказал сейчас, она не говорила мне, какие указания надо давать моей оперативнице.
Парма как-то беспомощно посмотрел на судью Флинта.
– Хорошо, – сказал судья Флинт. – Берите дело в свои руки. Задавайте основные вопросы.
– Я поставлю вопрос вот так, – ожил Парма. – Не советовала ли вам Генриетта Халл, выступающая от имени обвиняемой, придумать некий спектакль с этим отбором: устроить тщательно разработанную систему опроса претенденток, но при этом их данные, какими бы они ни были, не должны были иметь никакого отношения к результату отборочного конкурса, вам надо было просто дожидаться, пока не явится молодая женщина, похожая на фотографию, которую вам вручили? Нанять следовало ту особу, у которой будет наиболее полное сходство с фотографией…