Дело сумасбродной красотки
Шрифт:
– А потом? – спросил Бюргер, и присяжные тут же с напряженным интересом подались вперед.
– А оттуда она поехала в аэропорт, где все прогуливалась, дожидаясь, пока обвиняемая зайдет в женский туалет. В тот же момент она подскочила к газетному киоску, крикнула: «Это не ограбление», выстрелила три раза из револьвера и бросилась в женский туалет.
– Что же произошло дальше? – спросил Бюргер.
– Вскоре после этого обвиняемая вышла из туалета и была арестована. Поначалу ее вид сбил нас с толку, но в их голосах была некоторая разница. Поэтому, после того как полиция увезла обвиняемую
– И что же вы сделали? – спросил Бюргер.
– А двинулись за Дорри Эмблер обратно, к ее квартире. К тому времени мы уже услышали по радио, что другой женщиной, той, которую арестовала полиция, была Минерва Минден, наследница. Поэтому мы решили, что напали на след чего-то грандиозного.
– Что вы сделали потом?
– Мы подождали, пока обвиняемую не освободили под залог, а потом установили с ней контакт.
– Под «ней» вы подразумеваете обвиняемую?
– Да.
– Вы оба, вместе с Барлоу Дэлтоном, вошли с ней в контакт?
– Да, сэр.
– И где же вы встретились с ней?
– В коктейль-холле, так она предложила.
– Что же произошло там?
– Ну, у нас пошел разговор, мы-то было решили ее поприжать, чтобы вытряхнуть деньги, она ведь богата, но только не на ту напали. Она оказалась слишком ловкой для нас…
– Что вы хотите этим сказать?
– Она посоветовала нам отправиться в полицию, если мы, мол, считаем, что что-то не так…
– И что случилось дальше? Продолжайте.
– Ну, естественно, для нас полиция – слишком непозволительная роскошь, и, короче, в итоге она с помощью того да сего выяснила, кто мы такие есть… Короче, я знаю, что она сама нас вычислила… Да. Пламенная женщина, в натуре…
– Что вы имеете в виду, говоря «вычислила»?
– Она предложила нам похитить Дорри Эмблер. За работу обещала заплатить нам двадцать пять тысяч долларов.
– А она объяснила почему?
– Да.
– Почему же?
– Она рассказала нам, прямо-таки пожаловалась, что Дорри Эмблер увидела ее фотографии в газетах и решила поживиться на их сходстве, мол, она дочь сестры ее матери и что у них один и тот же отец, ну, в натуре, отец Дорри был также и ее отцом. Она сказала, что Дорри умная и попытается сделать такой финт ушами, что ее ошибочно примут за обвиняемую; что за спиной Дорри стоит какой-то тип с уймой денег и он, мол, своего не упустит, вытряхнет из обвиняемой всю душу и придется откупаться от Дорри многими миллионами.
Ну, и мы тоже пожаловались обвиняемой, что Дорри прикарманила десять кусков, которые принадлежат нам, и мы решили получить их обратно; ей, мол, не следовало так с нами поступать… Словом, то да се – и в конце концов обвиняемая спросила нас, а не сможем ли мы убрать Дорри… ну, с поля действий.
– И что же вы ответили на это? – спросил Бюргер.
– Что ж, мы сказали, если цена будет подходящей.
Ну, она предложила нам двадцать пять кусков, а мы на это посмеялись, и тогда она в конце концов подняла гонорар до пятидесяти кусков да плюс пять кусков дополнительно, чтобы покрыть первоначальные расходы и еще как бы гарантировать добросовестное
– Продолжайте, – сказал свидетелю Гамильтон Бюргер. – Что вы сделали после этого?
– Мы начали составлять планы.
– Немедленно?
– Да, сэр, совершенно верно, прямо в ходе того разговора.
– Итак, когда вы сказали, что мы начали составлять планы, кого вы имели в виду?
– Там была обвиняемая, то есть Минерва Минден, мой приятель, Барлоу Дэлтон, и я.
– И что же вы делали?
– Ну, она дала нам пять кусков и сказала, что нам, вообще-то, пора бы заняться делом…
– И что же?
– Мы поехали в меблированные комнаты Паркхэрста, то есть я туда поехал и принялся упаковывать ситуацию.
– Так-так, а что вы имеете в виду под упаковкой ситуации?
– Ну, я осмотрел место и составил для себя план.
– И на чем остановились? Что вы конкретно сделали?
– Прежде всего я вступил в контакт с управляющим, узнал, нет ли какой-нибудь свободной квартиры на восьмом или девятом этаже. Нужно было подсобное помещение поблизости, такая база для операции…
– И что вы нашли?
– Я нашел пустующую квартиру на восьмом этаже, номер восемьсот пять, она была совсем близко к лестнице и почти точно под квартирой девятьсот семь, где и жила Дорри Эмблер.
– Вы сняли квартиру?
– Да, сэр. Я сказал управляющему, что мне нужна квартира и номер восемьсот пять вроде бы подходит, но я, мол, хочу, чтобы жена взглянула на нее, жена должна приехать из Сан-Франциско. Я предложил, что заплачу сто долларов задатка, чтобы иметь на три дня гарантию, жена, мол, приедет, взглянет на жилье, и если ей понравится, тогда я и подпишу договор об аренде и уплачу арендную плату сразу за весь срок.
– А какое имя вы назвали?
– Я представился Уильямом Кеймасом.
– И вот на этом основании вам вручили ключ от квартиры?
– Да, сэр.
– И что же вы делали потом?
– Ну, с обвиняемой было решено, что сразу же после слушания ее дела в суде, на следующий день, она примчится в меблированные комнаты, мы приведем в исполнение наш план и избавимся от Дорри Эмблер.
– Итак, вы сказали: «избавимся от нее». Вы имеете в виду… Так что же вы имеете в виду?
– Ну, это ведь только в итоге выяснилось, что мы должны избавиться от нее, а поначалу разговор шел только о похищении.
– Хорошо, что же случилось?
– Ну, видите ли, обвиняемая собиралась приехать к нам сразу, как завершится слушание ее дела в суде…
– А она сказала, почему выбрала это конкретное время?
– Да, сказала, что это, по идее, будет время, когда она освободится от шпиков, репортеров и всей этой чепухи… Адвокат, мол, увезет ее из суда на своем автомобиле и провезет несколько кварталов до места, где она припарковала свою машину, потом адвокат, в натуре, прочтет ей нотацию, что надо сидеть тихо, не высовываться, не лезть на глаза газетным писакам… Они расстанутся, она приедет и присоединится к нам. Обвиняемая сказала, что, если что-нибудь в нашей операции пойдет не так, она запросто подойдет к двери и, выдав себя за Дорри Эмблер, объяснит любой шум или суматоху… ну, и все прочее в этом роде. Так что мы не подвергались бы никакому риску…