Дело «Тридевятый синдикат»
Шрифт:
– Афонька Никитин пожаловал,– засмеялся Соловей.– Он вчера с Саввой поспорил, что лошадь эликсиром напоит. За три моря сбегал, насмотрелся чудес басурманских, а теперь своему брату русскому купцу головы дурит.
– Зачем? – нахмурился Иван.
– Пустой пришел. На обратном пути караван его шемаханы пограбили. Вот он теперь начальный капитал и сколачивает.
– Я хочу на это посмотреть,– заинтересовался Иван.– Горыныч, ты там поближе, включай изображение!
Тайный зал заседания, как и римские термы, делался с учетом габаритов мирового судьи,
– Ну давай,– смеялся Савва,– пои. Эликсир за мой счет.
– Лошадь тоже,– невозмутимо сообщил Никитин,– и то, что она вокруг покрушит, после того как это ведерко усидит. Все-таки доза довольно приличная для этой старушки.
Морозов шлепнул по заду пухлую девицу, сидевшую у него на коленях, та с обиженным визгом слетела на пол, а он подошел к доходяге и внимательно осмотрел ее на предмет какого-нибудь подвоха.
– Чегой-то она у тебя такой худенькая?
– Отощала. У хозяина проблемы финансовые, а животина страдает. Так что, начинаем?
– Валяй! – рубанул рукой Савва.
Афанасий ласково потрепал кобылу по холке:
– Оголодала бедняжка. Ну да ничего, вот пари выиграем, я тебя откормлю. Пшеничку кушать будешь. Отборную. А пока извини, только клевера веточку на закуску могу дать.
В руках Никитина появился пучок клевера. Лошадка фыркнула и жадно потянулась губами к закуске.
– Ах какая досада! – огорченно воскликнул Афанасий, роняя траву в ведро с эликсиром.
Лошадка закуску терять не захотела и рванула следом, пытаясь перехватить ее на лету. Это ей сделать, естественно, не удалось, и как только лошадиная морда погрузилась в ведро, Никитин пнул ее сапогом под брюхо. Лошадка сказала что-то типа «ап-ап», одним махом втянув в себя содержимое жестяной емкости, потрясла головой, фыркнула, встала на дыбы и пошла в атаку на своего коварного хозяина, яростно молотя передними копытами по воздуху.
В громогласном лошадином ржании утонуло ржание членов тайного собрания.
– Горыныч, гаси экран, а то место расконспирируем,– вытирая выступившие от смеха слезы, потребовал Иван.
– Неплохо бы этого Афоню к нашим делам припрячь. Смекалистые люди нам очень даже ко двору. Ну об этом потом, а пока, ребятушки, прикройте-ка дверки поплотнее,– ласково проворковала Баба Яга,– охрану проверьте. Дела мы сейчас будем решать серьезные, для чужих ушей не предназначенные.
Бывалый посмотрел на Балбеса, тот молча встал и пошел к выходу. Жестом подозвав группу рогатых качков, обвешанных браслетами
– Чтоб ни один комар не пролетел.
– Какой базар, шеф? – Рука, испещренная наколками, которые просвечивали даже сквозь густую шерсть, плотно прикрыла створки.
– Можно начинать? – обратился Чебурашка к царю.
– Приступай,– кивнул Иван.
Министр финансов залез с ногами на кресло, дабы его ушастую голову могли видеть все.
– Прежде чем мы приступим к серьезным вопросам, предлагаю по-быстрому утрясти текучку. Возражений нет?
Возражений не было.
– Возникли трудности с сырьем. Медовухи не хватает. Бортники цену стали ломить несусветную. Прибыли падают. Что делать будем?
– Ну, это по нашей части,– зашевелился Бывалый,– братков пошлем. Разъяснительную беседу проведем. Как положено: с чувством, с толком, с расстановкой…
– Нельзя,– скривился Горыныч,– у нас это… как его…
– Правовое государство,– подсказала Яга.
– Во-во… нельзя нарушать этот… ну…
– Принцип свободной торговли,– сочувственно хмыкнула Яга.– Опять вчера с Лихом в баньке парились?
– Чистота – залог здоровья,– невнятно промычал Лихо, старательно прикрывая рот ладошкой. Однако ароматы этого самого здоровья просочились и сквозь нее.
– Что делать будем? – встревоженно спросил Иван, повернувшись к Бабе Яге.
– Ничего,– спокойно ответила ведьма.– Гена, покажи последние образцы, что мы из пшенички соорудили.
– Из чего? – поразился Никита Авдеевич.
Гена выставил на стол образцы. Все заинтересованно зашевелились. Образцы разбулькали по бокалам и ведрам (для Горыныча), и началась дегустация.
– Ай да Яга!
– Зело борзо!
– А пшенички-то у нас о-го-го!
– Предлагаю премировать Гену и Ягу месячным отпуском с полным пансионом за счет дополнительных прибылей от пшеничной,– на радостях расщедрился министр финансов, молниеносно прикинувший возможные барыши.
– Да на шута мне твой отпуск? – отмахнулась Яга.– Со скуки помру раньше времени.
– А я бы отдохнул где-нибудь на стороне,– вздохнул Гена,– выспался бы по-человечески.
– Кто ж тебе спать-то не дает? – удивилась ведьма.
– Да так… думы всякие… заботы,– засмущался Гена. Стеснительная натура зелененького домового не позволила ему признаться, что его по ночам мучают кошмары, навеянные жуткими сказками Мурзика.
– Теперь о реализации,– вновь взял слово Чебурашка, который, как министр финансов, был постоянным председателем собраний, с чем все уже давным-давно согласились. Никто лучше его не умел выколачивать прибыли из эликсирной авантюры, возведенной, с легкой руки Ильи, в ранг государственной политики. Номинально царь-батюшка обладал правом вето, но до сих пор ни разу его не использовал.– Пора подумать о новых рынках сбыта. Запад мы эликсиром и парфюмом завалили. С Африкой контакты наладили. Послезавтра первый караван прибудет. Не пора ли о мусульманских странах подумать? Череп, у тебя там зацепки есть?