Дело «Тридевятый синдикат»
Шрифт:
Из распахнутой двери до участников совещания донесся рев урагана.
7
Вихрь застал Марьюшку врасплох. Она еще не успела отхохотаться. Толчок, вызванный резким взлетом избушки, швырнул Искусницу на пол. С полок посыпалась посуда. Реакция у Искусницы была отменная, но лежала она слишком далеко. Заветное блюдечко, замаскированное в общей куче кухонной утвари, грохнулось об пол, весело зазвенев осколками. Избушка мужественно цеплялась «ножками Буша»
– Брось! – пискнула Марьюшка.
– Боюсь! – проскрипела избушка, со страху вдруг обретя голос.
Это были ее первые слова с момента постройки. Первые за триста лет. Раздался треск рвущихся корней. Вывернув огромный пласт земли, дуб резко взмыл в воздух и, плавно набирая скорость, понесся на буксире у насмерть перепуганной избушки. «Метла,– сообразила Марьюшка,– надо удирать, пока не поздно». Но не успела она схватить метлу, как в дверь сунулась обезьянья морда.
– Где тут Страна Оз? – прорычала она.
– Ой! – Когда Марьюшка пугалась, она обычно в обморок не падала. Метла хлестко шлепнула предводителя летучих обезьян по лбу.
– И ты туда же! – рассвирепел предводитель, вырывая у Искусницы метлу. Он хотел было размахнуться и ответить Марьюшке тем же, но тут в метле завелся «мотор», и она вылетела в распахнутую дверь, увлекая за собой крылатую бестию. Нужно сказать, что предводитель, как и положено вождю, был довольно сообразителен.
– Держись за меня! – проревел он. Из вихря к нему потянулись волосатые обезьяньи руки, и вскоре длинная вереница держащих друг друга за хвосты летунов вырвалась из сумасшедшего вихря, повизгивая от восторга. Во главе воздушного каравана несся верхом на метле гордый предводитель, усердно махая крыльями.
– Ну вот. Ни метлы, ни блюдечка. Ой мамочка…
Марьюшка забралась на печку, похлюпала носом и с расстройства как-то незаметно уснула.
– Непростой это смерч. Чую магию.– Ноздри Кощея нервно подергивались.– Странная магия… не знаю такой.
Вся элита тридевятого синдиката высыпала на крышу развлекательного комплекса «Дремучий бор».
– Моя изба…– стонала Яга.– Триста лет мне исправно служила.
– Наше блюдечко…– убивался Гена.– Ни ментов теперь не посмотрим, ни рабыню Изауру.
– А детективу кто мне теперь дорасскажет? – требовательно теребил подол Яги осмелевший в присутствии хозяйки Мурзик.
– Кто рассказывал, тот и дорасскажет,– в сердцах отмахнулась ведьма,– тут такое горе…
– Теперь уже не дорасскажет,– вздохнул Мурзик,– улетела.
– Кто?
– Марья-искусница.– Баюн махнул лапой в сторону едва виднеющегося на горизонте смерча.
– Что?!!
– Так она в избушке была? – выпучил глаза Чебурашкка.
Мурзик молча кивнул.
– Разорву!!! – Кощей затрепыхался в могучих руках царя-батюшки.
–
– Ребятушки! – засипел насмерть перепуганный Кощей.– Не моя работа! Это он, Лютик… Лютый, в смысле! Больше некому. Я ж вам сколько талдычу – пора отправлять…
– Я те отправлю!!!
– Брось, Иван,– вздохнула Яга,– тут не кулаками, извилинами работать надобно. Не врет Череп. Хитрит, как всегда, маленько, но не врет.
Иван послушно бросил.
– Чуть чего, так сразу Череп! – сердито пробурчал Кощей, поднимаясь на ноги.
– Не серчай,– сочувственно извинился Гена, отряхивая Бессмертному штаны.– Ты в нашей команде человек новый. Еще и года не прошло.
– Давай-ка, дорогой, обратно в свое узилище,– хмуро сказала Яга,– не ровен час, Василиса нагрянет. Тогда точно папа за Марьюшку тебе голову открутит. Думаю, и без иголочки обойдется.
Кощея от испуга бросило в пот. Торопливо щелкнув пальцами, он испарился.
– Топаем обратно,– распорядился Иван.– Нужно это дело обмозговать.
– Правильно,– согласилась Саламандра и юркнула в каминную трубу.
Как только все заняли свои места в подземном зале заседаний, Яга решительно отодвинула в сторону Чебурашку, привычно занявшего место председателя.
– Не до церемоний, ребятушки, дело экстренное. Планы наши на ходу менять приходится. Вношу предложение: Василисе о пропаже знать пока незачем. Коль спрашивать начнет, где Марьюшка, отвечать: собиралась, мол, в Голштинию слетать за какими-то редкостями для библиотеки своей. А тебе, царь-батюшка,– Яга вздохнула,– дело придется воистину царское совершить.
– Какое? – Иван выпятил грудь, гордо расправив плечи.
– Зеркальце у Василисы выкрасть.
– Издеваешься? – выпучил глаза царь-батюшка.
– Как можно? Сколько я их, царевичей, за триста лет перевидала – не сосчитать,– вздохнула старушка.– Кто за яблочком молодильным, кто за перышком жар-птицы в басурманские страны намыливался. Хоть бы один смеху ради кошель с собой захватил для проведения торгово-закупочной операции. Так добывали. Чисто по-царски. Кто кистенем… э-э-э… мечом в смысле, а кто…– Ягуся сделала характерный жест.– Так что царское это дело, царь-батюшка, не сумлевайся.
Иван с минуту хлопал глазами, пытаясь въехать в смысл вышесказанного, а затем вновь грохнул кулаком по столу:
– Мне, державному, до воровства опускаться? Что у меня, злата-серебра не хватает? Да одно мое слово царское…
– Не гневайся, царь-батюшка,– ведьма смиренно потупила глазки,– как скажешь, так и будет. Купи у царицы-матушки, супруги своей, зеркальце али в долг возьми насовсем. Только объяснить не забудь, зачем оно тебе.
– А зачем оно мне? – задумался Иван.
Теплопроводность у него была изумительная. Остывал он так же быстро, как и вскипал.