Дело Тутанхамона
Шрифт:
Эвелина посмотрела на него. Картер не являлся дамским угодником, ему недоставало обаяния, порой он бывал откровенно грубоват, однако в тот вечер Говард показался ей каким-то беспомощным и удивительно милым.
Оба молчали. Хотелось верить, что после этого вечера в их судьбах тоже взойдет солнце.
66
Священные узы дружбы иногда оказывались весомее кандалов! Последнее поручение графа было чрезвычайно неприятно Картеру – следовало встретиться с начальником Управления раскопками и древностями и выведать его намерения относительно
Накануне граф с дочерью отчалили в Европу. С некоторых пор повадки и взгляды девушки внушали Картеру надежду на взаимность. Лорд Карнарвон попросил Лако встретиться с Картером без церемоний, вне стен Управления. Дело шло к вечеру. Свидание было назначено в Булаке, в квадратном дворике первого музея древнеегипетского искусства.
Утром Картер получил от Гургара письмо следующего содержания: «Осмеливаюсь вам сообщить, что все в порядке и все рабочие исполняют то, что вы приказали в своих предписаниях. Все шлют вам и членам семьи лорда свои наилучшие пожелания». От письма веяло надежностью, и послание тронуло Картера.
Лако был, как обычно, холоден и элегантен. Он смерил собеседника высокомерным взглядом.
– Все ли у вас в порядке, мистер Картер?
– Да, конечно.
– Зачем же вы меня в таком случае позвали?
– Граф хочет обсудить судьбу находок.
– Ах да, находки! Надо будет их делить.
– А как?
Картер шел напролом, но ничего не мог с собой поделать – Лако чересчур действовал ему на нервы. Однако тот любезно отвечал:
– Как было уговорено вначале! Ведь графу предстоят большие траты. Он вправе требовать возмещения своих издержек.
– Позвольте вам напомнить, что гробницу обокрали еще в древности.
– Да, я читал об этом в рапорте. Но ведь, если не ошибаюсь, это всего лишь ваше предположение?
В случае обнаружения нетронутой гробницы ее содержимое считалось собственностью государства. Лако не стал напоминать об этом Картеру, но не сумел сдержать язвительной усмешки. Он знал, что у него имеется козырь.
– Хотелось бы получить от вас письменные гарантии относительно дележа находок, – сказал Картер.
– Это еще зачем? Разве моего честного слова недостаточно? Скажите графу, пусть не беспокоится! Скоро его коллекция пополнится шедеврами.
Картеру стало неуютно. Он чувствовал, что начальник Управления врет.
– А вы уже пригласили себе в помощь специалистов? – вкрадчивым голосом осведомился Лако.
– Я намерен заняться этим по прибытии в Луксор.
– Вы уж там берегите нашего Тутанхамона!
Картер готов был месяцами сидеть в душной гробнице, лишь бы не видеть этого Лако! Зато теперь можно телеграфировать графу, что его поручение исполнено.
Картер открыл раскоп шестнадцатого декабря, и на следующий же день установил перед входом в первую комнату стальную решетку, которую доставили вместе с остальными покупками. Каллендер осмотрел их и остался доволен. Можно было начинать.
Впервые исследовательская группа собралась в полном составе восемнадцатого декабря.
– Спасибо, что решили мне помочь. Идемте! – сказал Картер.
Ученые, фотограф и художники медленно двинулись по коридору вслед за ним.
Каллендер зажег свет в передней
– По-моему, – воскликнул Бертон, пытаясь скрыть волнение, – дело Тутанхамона будет жить вечно!
В Англии лорд Карнарвон стал самой знаменитой личностью. Его с почестями встретили в порту, затем, двадцать второго декабря, пригласили в Букингемский дворец. Граф блистал остроумием и совершенно очаровал монарха. Несмотря на небольшой дефект речи, Карнарвон с оглушительным успехом выступил на публике, рассказав о шестнадцати годах бесплодного труда, сомнениях и разочарованиях, и о последовавшей сногсшибательной находке. Ему рукоплескали. Его поздравляли известные люди – аристократы, политики, актеры, банкиры, а также знаменитый жокей Динегал.
Двадцать четвертого декабря граф, невзирая на усталость, приехал в отель «Берлингтон» на встречу с Лайсгоу, директором музея «Метрополитен»
– Какой триумф, ваше сиятельство! Я польщен, что вы смогли уделить мне время.
– Полноте, мы же условились!
– Бокал шампанского?
– С удовольствием!
От волнения Лайсгоу опрокинул фужер. Он сбивчиво что-то говорил, нахваливал Картера, поздравлял графа.
– Работы очень много, – сказал Карнарвон. – В гробнице столько древностей! Боюсь, мы за год не управимся.
– Вы можете располагать сотрудниками нашего музея столько, сколько вам будет угодно!
– Благодарю вас! Мне еще предстоит самое главное – получить свою долю находок.
– Вы полагаете, что наш музей…
– Я ратую за справедливость, как древний египтянин! [66] Вашу помощь необходимо вознаградить.
Лайсгоу был готов его расцеловать.
– А что Лако? – осмелился уточнить он.
– Он якобы не возражает.
– Вы с ним поосторожнее! Если он ничего не подписал, то потом станет от всего открещиваться.
66
У древних египтян был сильно выражен культ правды и справедливости. (Прим. пер.)
– Как же мне поступить?
– Возьмите на себя расходы по реставрации находок! Это не по средствам Управлению. Чем больше вещей вы спасете, тем больше вам достанется!
– Прекрасная идея. Остается только пожелать вам счастливого Рождества!
Выйдя на улицу, граф остановился и полной грудью вдохнул морозный воздух, предвкушая шутку, которую снова готовился сыграть с Британским музеем. Напрасно они презирали Картера! По правде говоря, американцев граф тоже не жаловал, однако теперь пришлось отдать им предпочтение. Лорд Карнарвон находился в отличном настроении. Насвистывая, он сел в автомобиль и поехал встречать Рождество в Хайклер. Ему хотелось поскорее рассказать обо всем Эве!