Дело в стиле винтаж

Уолф Изабел

— Это правда, — отозвалась я. — Так оно и было. Затем, когда мы вернулись, я сразу же позвонила Эмме и собиралась поехать к ней немедленно… — Я посмотрела на Гая. — Но ты отговорил меня. Сказал, я слишком много выпила и не могу вести машину. Ты показывал мне все это жестами, пока я разговаривала с ней.

— Я делал это, да, поскольку знал: ты действительно превысила лимит.

— В том-то все и дело! — Я захлопнула посудомоечную машину. — Ты остановил меня, и я не поехала к Эмме.

— Нет, — покачал головой Гай. — Я сказал тогда, что ты должна поехать к ней на такси и я пойду и поймаю его. И был готов сделать

это, если ты помнишь, даже открыл входную дверь… — Теперь я уже не скользила, а с грохотом падала в пропасть. — И тут ты неожиданно отказалась ехать. — Гай смотрел на меня. Я попыталась сглотнуть, но во рту пересохло. — Сказала: «С Эммой все будет в порядке, и можно подождать до утра». — При этих словах мои ноги подогнулись, и я рухнула на стул. — Ты сказала, что у нее усталый голос и ей лучше всего отоспаться. — Я смотрела на стол, и в моих глазах стояли слезы. — Фиби, — услышала я тихий голос Гая, — мне не хочется пробуждать в тебе эти воспоминания. Но поскольку ты выдвигаешь против меня такие серьезные обвинения и не даешь возможности опровергнуть их, все эти месяцы я находился в ужасном состоянии. Я не мог пережить этого. И я просто хочу — нет, мне необходимо, — чтобы ты признала: твои слова — неправда.

Я взглянула на Гая: черты его лица расплывались у меня перед глазами. Мысленным взором я видела дворик кафе «Блюберд», квартиру Гая, узкую лестницу в доме Эммы и, наконец, дверь ее спальни, которую я толкнула. Я задержала дыхание.

— Ну хорошо, — прохрипела я. — Хорошо. Возможно… — Я посмотрела в окно. — Возможно, я… — И закусила губу.

— Возможно, ты не помнишь все это достаточно четко, — услышала я тихие слова Гая.

— Возможно, и не помню. Видишь ли… Я была очень расстроена.

— Да, и потому понятно, что ты… забыла, как все случилось в действительности.

Я пристально взглянула на него.

— Нет, это было нечто большее. — И перевела взгляд на стол. — Я не могла смириться с мыслью, что должна винить только себя.

Гай сжал мою руку.

— Фиби, я не думаю, будто тебя нужно в чем-то винить. Ты не могла знать, как тяжело болела Эмма. Ты делала то, что считала важным для своей подруги. И доктор сказал: Эмма вряд ли выжила бы, даже если бы ее ночью отправили в больницу…

— Но этого нельзя знать наверняка. Существовала ужасная, мучительная возможность того, что она могла выжить, если бы я поступила иначе. — Я закрыла лицо руками. — И как бы сильно, сильно, сильно мне этого хотелось.

Моя голова упала на грудь. Я услышала, как Гай отодвинул стул, подошел и сел рядом со мной.

— Фиби, мы с тобой любили друг друга, — прошептал он. — Но случай все разрушил. Когда тем утром ты позвонила мне и сказала, что Эмма умерла, я понял: наши отношения на этом закончатся.

— Да. Разве мы могли быть счастливы после такого?

— Вряд ли. Это событие отбросило тень на наши жизни. Но я не мог расстаться с тобой на таких ужасных условиях. Но как же я мечтаю, чтобы все было иначе…

— Я тоже. Я желаю этого всем сердцем. — Зазвонил телефон и отвлек меня от фантазий на тему об ином исходе. Я взяла бумажное полотенце, промокнула глаза и только затем ответила.

— Эй, вы где? — спросил Дэн. — Фильм вот-вот начнется, и зрители злятся на опаздывающих.

— О. Я приду, Дэн. — Я кашлянула, пытаясь скрыть слезы. — Но позже, если можно. Нет… я чувствую себя хорошо. Наверное,

просто подхватила насморк. Да, определенно приду. Но я не в том состоянии, чтобы смотреть на Годзиллу и Кинг-Конга.

— Тогда мы и не будем на них смотреть! Мы вообще не обязаны что-то смотреть. Просто послушаем музыку или сыграем в карты. Все это не важно — просто приходите, когда сможете.

Я положила трубку.

— У тебя сейчас есть кто-нибудь? — осторожно спросил Гай. — Надеюсь, что да, — добавил он. — Я желаю тебе счастья.

— Ну… — Я опять вытерла глаза. — У меня есть… друг. Просто друг, но мне нравится бывать с ним. Он хороший человек, Гай. Как и ты.

Гай глубоко вдохнул, а потом медленно выпустил воздух из легких.

— Теперь я пойду, Фиби. Я так рад, что повидался с тобой.

Я кивнула.

И проводила его до двери.

— Желаю счастливого Рождества, Фиби. Надеюсь, год окажется хорошим для тебя.

— И для тебя тоже, — прошептала я, когда он обнял меня.

Мы немного постояли так, а потом Гай ушел.

Я провела рождественский день с мамой, как я заметила, наконец-то снявшей обручальное кольцо. У нее был январский номер журнала «Женщина и дом», в котором имелась подборка фотографий винтажной одежды и упоминался мой магазин. Меня это обрадовало. Пролистав несколько страниц, я увидела снимок Риз Уизерспун на вручении «Эмми» в синем платье от Баленсиаги, приобретенном мной на аукционе «Кристи». Так вот для какой знаменитости Синди его купила! Зрелище настоящей звезды в «моем» платье меня вдохновило.

После обеда позвонил папа и сказал, что Луи чрезвычайно впечатлили ходунки, которые мама подарила ему днем раньше, и мой «паровозик Томас». Папа выразил надежду, что мы обе вскоре снова навестим малыша, и когда мы смотрели рождественскую серию «Доктора Кто», мама вязала синее пальтишко для Луи.

— Слава Богу, они нанимают няню, — сообщила мама, набирая на спицу петли.

— Да, и папа сказал, что собирается преподавать в Открытом университете. Это повысит его репутацию.

Мама одобрительно кивнула.

Двадцать седьмого числа началась распродажа, в магазине было полно народу, и я смогла рассказать всем о показе винтажной одежды и спросить некоторых покупателей, не хотят ли они выступить в роли моделей. Карла, купившая бирюзовое бальное платье, с удовольствием согласилась — показ состоится за неделю до ее свадьбы, и это очень даже кстати. Кэти сказала, что будет счастлива показать свое желтое платье. Через Дэна я связалась с Келли Маркс. Ей понравилась идея появиться в наряде «феи Динь-Динь», как она его назвала. Затем пришла женщина, купившая розовое бальное платье. Я объяснила ей, что организовываю благотворительное шоу, и спросила, не хочет ли она предстать перед публикой в своей обновке.

Ее лицо просветлело.

— С большим удовольствием — это так весело! Когда состоится показ? — Она достала ежедневник и записала дату. — Модель… счастливое… платье, — бормотала она. — Единственное… нет, все хорошо. — Видимо, она хотела что-то сказать, но передумала. — Первое февраля — это отлично.

Пятого января утром я пошла на скромные похороны миссис Белл в крематорий на Вердант-лейн. Присутствовали две ее подруги из Блэкхита, помощница по дому Паола и племянник миссис Белл Джеймс с женой Ивонной — им обоим было под пятьдесят.