Дело времени
Шрифт:
— Я уже забыл про то, что она у меня болела, — проворчал Фадан. — Ну, давай твои вопросы.
— Вопрос первый. Кто именно на тебя напал? Ты их знаешь?
— Первый раз в жизни видел, Триединым клянусь! Они открыли запертую дверь, вошли и стали требовать диск. Я испугался, сказал, что диска тут нет. Они сказали, чтобы я не врал, и что они знают — диск тут. Потом… — он осекся. — Потом женщина и гермо начали обыскивать дом, а этот блондинистый стал меня бить. Бил минут пять, наверное. И спрашивал, куда я диск
— Ладно, — кивнул Аквист. — Давай дальше. Второй вопрос: куда ты нас тащишь?
— Ты не понял еще? — Фадан прищурился. — По Красному Пути.
— Поверил Вайши?
— Нет, не поверил. Точнее, не Вайши. Просто вспомнил кое-что…
— Легенду о семи путях? — вдруг спросила Бонни. — Ой, такая замечательная притча! Я её очень люблю читать, когда читаю белое кому-то новенькому. Вы же знаете, да, мальчики?
Все мальчики, кроме Бакли, дружно кивнули. А Бакли спросил:
— Чего это такое за притча?
— Ну как же! — всплеснула руками Бонни. — Там юноша гермо пришел к жрице и жрецу, и потом ходил искать судьбу и любовь по семи дорогам разного цвета. На каждой он встречает… ну, кого-то встречает. Птицу, рыбу, зверя, человека, ветер, воду, огонь, землю… и со всеми говорит, не видели ли они его любовь.
— И что? — не понял Бакли.
— А то, что любовью и судьбой его оказываются эти самые жрица и жрец, глупый, — засмеялась Бонни. — Он вернулся, просветленный и чистый, и они поженились, и…
— Понятно, — строго прервал её Фадан. — Молодец, девочка. А теперь вы, охламоны. Подробнее.
— Легенда, предположительно появившаяся шесть с половиной тысяч лет назад, восходит к раннему творчеству народа Ошрама-конши, — заученно начал Аквист. — Символизирует разложение белого света посредством призмы на семь цветов, по одной из версий. Или семь земных путей, по второй. Является родовой легендой рода Ошрам, ныне не существующего в прямом колене. Только, Фадан, я чего-то не пойму, с какого бока тут мы, и этот вот Красный путь…
— Поясняю для идиотов. Если принимать эту легенду как красивую сказку, то ни при чем. Но если на секунду представить себе, что эта легенда может нести в себе указание на существование неких физических объектов… — Фадан примолк. — Понимаете?
— Не очень, — признался Шини.
— Идиот! А если эти дороги были не придуманные, а настоящие? — Фадан повернулся к нему. — Может быть, тот юноша, гермо Ош, и вправду ходил по каким-то цветным дорогам? Может такое быть?
— Не может, — возразил Аквист. — Потому что их в природе нет.
— А что тогда такое — Красный путь? Может быть, были и другие? Еще шесть? Были, но не сохранились?
— Фадан, так красного пути-то
— Есть! — торжествующе заявил Фадан. — Есть, и Вайши это очень изящно доказал. Эти выработки красного камня — остатки древнейшей дороги, которая шла через весь континент, до самого севера. До океана, если точнее.
— А чего за земные пути такие? — шепотом спросил Бакли у Аквиста.
— Философия. Чего выберешь для себя, как будешь жить. Добротой, смелостью, разумом, любовью, силой, красотой, страстью, — пояснил Аквист.
— Не отвлекаться, — приказал Фадан. — Так вот. Я думаю, что этот самый Красный путь был сделан из какого-то особо прочного материала. Остальные, видимо, просто от времени развалились. А этот слегка уцелел.
— Фадан, а, Фадан, — позвал Шини. — Скажи, а зачем? Зачем нам по нему тащиться? По-моему, для заказчика и так более чем достаточно…
— Для заказчика? — переспросил Фадан странным голосом. — Нет, Шини. Я вообще не уверен, что мы еще раз свяжемся с этим заказчиком.
— Почему? — опешил Шини.
— Потому что я хочу, чтобы мы прошли этот пусть сами. Да и диск нам кое-что доказал. Мы…
— Мы — что? — не поняла Бонни.
— Мы ему подходим. Он ведь назвал нас командой. Ребята, у нас не будет другого такого шанса в жизни, — Фадан вдруг прижал руки к груди, и все с удивлением поняли, что он сейчас, ни много, ни мало, просит их — словно просит о чуде. — Ну, давайте! Смелее! Ведь никогда больше…
— Давайте, — подтвердил вдруг Аквист, удивляясь про себя своей же собственной смелости. — Я за.
— Я тоже, — кивнул Шини.
— А я так вообще первый был, — напомнил Бакли.
— А я такой шанс только во сне видела, — Бонни покраснела. — В мечте.
— Ну вот и отлично, — подытожил Фадан.
Среди ночи Аквист проснулся, и понял, что ему надо срочно отлучиться по одному деликатному делу — видимо, лхуса он выпил на ночь всё-таки многовато. Он выбрался из спальника (спали они с Шини на полу), набросил на плечи куртку и пошел к выходу. Приоткрыв дверь, он уже собрался было переступить порог, но тут…
— Куда? — спросил его негромкий голос откуда-то слева. — Ты ничего не забыл?
Аквист почувствовал, как у него от страха зашевелились волосы на голове.
— Кто это? Кто говорит? — спросил он свистящим шепотом.
— Здрасти-приехали, — протянул голос слева. — Агент, ты чего?
— Кто — чего? — не понял Аквист.
— Я твоя тренировочная программа, — невозмутимо пояснил голос.
— Браслет? — догадался Аквист.
— Ну да. Агент, стоп. Так выходить нельзя. Ты находишься в поле зрачка, и движение по прямой будет сопровождаться проходом через неприкрытую зону. Ты вообще куда собрался? — строго спросил голос.