Дело заикающегося епископа

Гарднер Эрл Стенли

Мейсон вздохнул.

— Я очень сожалею, Стелла, но мне пришлось таким жестоким способом заставить вас сделать признание. У меня не было иного выхода.

— Что именно сообщила вам моя дочь?

— Ничего.

— Значит, она не… Мейсон покачал головой.

— Нет, Стелла, никакой дорожной аварии не произошло. Ваша дочь жива и здорова. Повторяю, у меня не было иной возможности исправить причиненное вами зло. Ничего другого я не мог придумать.

Стелла Кенвуд устало свалилась в кресло, закрыла лицо руками и разрыдалась.

— Это

возмездие, — еще раз повторила она, — я чувствовала, что мне все равно не удалось бы скрыть правды, рано или поздно, но она вышла бы наружу. Я очень бы хотела, чтобы вы, джентльмены, хоть на минуту встали на мое место и поняли бы, какими мотивами я руководствовалась. Жизнь у меня всегда была трудной, безрадостной. Я боролась за счастье своего единственного ребенка. Лично для себя я ничего не хотела и ничего не получила. А тут у меня на глазах в полном смысле слова пропадала такая блестящая возможность. Джулия не хотела позволить Браунли получить внучку, а Браунли этого страстно желал, вот я ему ее и подарила. И вдруг совершенно неожиданно появился епископ, и Пит Сэкс сказал мне, что нам всем грозит тюрьма. Поверьте, лично меня это не испугало. Но тюрьма для моей дочери… Я очень хочу умереть. Делайте то, что находите нужным, пусть закон лишит меня постылой жизни, только, прошу вас, не будьте слишком строги к моей девочке. Она все это сделала потому, что так велела ей ее мать!

В комнату вошла медсестра и обратилась к Гамильтону Бюргеру:

— Мистер Бюргер, вам звонят из прокуратуры и настаивают, чтобы вы подошли к телефону.

— Только не сейчас! — ответил Бюргер. Он не спускал глаз со Стеллы Кенвуд.

— Скажите им, что меня нельзя прерывать. Есть еще несколько моментов, которые я хотел бы выяснить, прежде чем…

Но сестра не уходила.

— Они велели мне предупредить вас, что это крайне важно, что это новое обстоятельство в деле Браунли.

Бюргер задумчиво свел брови.

— Я могу принести аппарат сюда, — предложила медсестра. Бюргер кивнул ей и снова повернулся к Стелле Кенвуд:

— Вы согласны сделать письменное признание, Стелла?

— Почему нет? — ответила она совершенно равнодушно. — Все равно я уже все вам рассказала и почувствовала значительное облегчение. Я очень жестокая женщина, но я не хочу, чтобы моя дочь пострадала из-за моего упрямства.

Сестра внесла настольный телефон, воткнула вилку в розетку и протянула трубку Гамильтону Бюргеру.

— Алло? — произнес тот.

Он сразу же нахмурился, слушая сообщение своего собеседника.

Несколько раз он бросал на Перри Мейсона многозначительные взгляды, потом распорядился:

— Оставьте все так, как есть. Ничего не трогайте. Разыщите Филиппа Браунли и Дженис Браунли, пусть они произведут опознание. Но все это будет уже после того, как я сам приеду. Не забудьте о стенографистке. Принимайтесь за дело. Я задержусь здесь еще минут на десять — пятнадцать.

Бюргер

положил трубку, заметил вопросительно приподнятые брови Мейсона, кивнул и сказал:

— Да, нашли тело Ренволда Браунли, несколько минут назад. Стелла Кенвуд, сидевшая в прежней позе с низко опущенной головой, очевидно, не слышала их разговора.

Глава 17

Стрелка спидометра на машине Мейсона застыла около цифры семьдесят миль в час.

Делла Стрит, сидевшая рядом с адвокатом, прикурила сигарету от электрозажигалки и предложила Мейсону.

— Нет, Делла, спасибо, — отказался тот. — Я покурю с удовольствием после того, как вылезу из машины.

Пол Дрейк, сидевший на заднем сиденье, пронзительно закричал:

— Осторожнее, Перри! Впереди крутой поворот!

Мейсон огрызнулся:

— Когда ты сидел за рулем, то ты на этом самом повороте сотворил черт знает что и посчитал это крайне забавным. Теперь, когда за рулем я, нервы твои разгулялись, как у истеричной барышни.

Машина сильно накренилась, сделала крутой вираж, но благополучно вышла на прямую. Дрейк вздохнул с облегчением и выпустил из рук спинку переднего сиденья, в которую он машинально вцепился.

Делла Стрит выпустила струйку дыма в раскрытое окошко и спросила:

— Они уже выяснили в конечном итоге, утонул Браунли или умер от полученных ран?

— Даже если и выяснили, то помалкивают, — ответил Мейсон. — Вскрытие надо будет произвести по всем правилам, чтобы не осталось никакого сомнения. Ты понимаешь, как это важно для нас?

— Тем более что мы уже их предупредили, как это важно! — подчеркнула последние слова Делла. — Если он утонул, они не смогут предъявить Стелле Кенвуд обвинение в убийстве. Что они могут ей сделать?

— Привлечь к ответственности за вооруженное нападение с намерением совершить убийство. Однако, учитывая то, что обвинение оскандалилось со своей версией в первый раз, громко обвиняя во всех смертных грехах Джулию Брэннер, им сейчас будет нелегко убедить в чем-либо присяжных заседателей. Бюргер это понимает не хуже меня, думаю, что на этот раз он спешить не станет, обязательно соберет все неопровержимые доказательства, а потом уже назначит слушание дела.

— Ну, а если Браунли умер от полученных ран? — допытывалась Делла Стрит.

— Тогда это будет самое обычное дело о предумышленном убийстве, если не считать того, что обвинению придется доказать, каким образом машина попала на пристань, сошла с дороги и свалилась в воду. А это будет крайне сложно, потому что, независимо от судмедэкспертизы, если Бюргер заикнется о том, что Браунли сам сумел завести машину и проехал в ней до самого берега, ни один член жюри не поверит, что он был мертв в то мгновение, когда она свалилась через ограждение. И потом, публика будет симпатизировать Стелле Кенвуд, попомни мое слово!