Дело закатной девы

Федоришина Екатерина

Я не успела застонать, а лунный туман уже вскинулся мириадами блестящих пылинок. Они мягко опали мне на голову. Я поняла, что снова цела и невредима. Кинжал валялся на полу. В груди не было кровавой каши. А рядом сидел миранг Арден, шокированный более моего.

Жрицы завели новую песнь. Грянули барабаны. Блестящий купол закрывал лепестки. Ритуал окончен. Мой последний ритуал. Я поежилась и пошла прочь из этого зала, не оглядываясь.

Глава 3

Когда я вышла на галерею, небо начинало светлеть. Серые тени, несмелый щебет ранних птиц, последние звезды, - я осмотрелась и вздохнула. Время ритуала пролетает незаметно. Зайдешь вечером, выйдешь утром, хоть и пробыл

в храме одно мгновение.

В этот раз у меня ничего не получилось. Богиня не отпустила и наказала, то ли изгнанием, то ли чем похуже. За спиной раздался шорох. Злополучный миранг давно пропал из виду. Хорошо, если заблудился в храмовых залах. Ко мне подходили закатные сестры. Они плакали и обнимали, не проронив ни слова.

– Не печальтесь. Таков мой выбор.

– Ты вернешься, богиня не отпустила. Значит, она тебя ценит.

– Или мстит, - усмехнулась я. – Иногда не отпустить – похуже смерти.

Я смахнула тихую слезу. Жалко расставаться с дарами богини. Они делали меня сильнее и могущественнее, чем большинство людей. Она не дала мне уйти, но и силу наверняка отобрала. Как теперь жить? Мы с девами обнялись на прощание.

– Возможно, ты не наказана, - усмехнулась сестра. – Богиня дала тебе поручение и приказала его исполнить. Поскорее сделай это и возвращайся. Мы будем ждать.

Интересно, неужели богиня все-таки сделала меня орудием борьбы за трон, о чем просил посол? Но ведь я - всего лишь закатная жрица храма Нави. Уж какой из меня инструмент восстановления королевской справедливости? Да, юмор богини неисповедим.

Сестры попрощались и упорхнули прочь. А я поплелась к морю, чтобы поразмыслить в одиночестве.

На берегу было тихо. Легкий шум прибоя навевал тоскливые мысли. Вдали колыхались рыбацкие лодки. Вода играла солнечными бликами. Я опустилась на камни и задумалась. Да так крепко, что не заметила чужого присутствия. Когда поняла, что не одна, было поздно. Миранг успел усесться рядом, как ни в чем не бывало.

– Кстати, у нас появилось кое-что общее… - протянул он, поглядывая на меня искоса.

– Сомневаюсь.

Но посол зачем-то расплел черную косу. Теперь волосы вольготно рассыпались по плечам, отливая глянцем на утреннем солнце. Тогда я заметила, что в глубокой черной волне попадаются золотистые и серебряные пряди, как у меня. Я окинула его хмурым взглядом. Вряд ли богиня отпечатала привет на мирангской голове. Может быть, миранг метит в главные закатные жрицы? Смех, да и только. Впрочем, сам он решил не придавать этому значения, махнул рукой и спросил:

– Зачем вы дали себя убить?

– Это давняя история, естественная как все человеческое. Вам не понять, - язвительно ответила я.

– Расскажите.

Я вздохнула. Не хотелось вспоминать былое. Тем более, сейчас, когда богиня не приняла мою смерть. Но миранг так внимательно уставился на мой профиль, что пришлось выложить все, только бы отвязался.

– Дело давнее. Я была юна, глупа и доверчива. Печать богини только-только отметила мою голову. Это великая честь, ею отмечены редкие девушки. Значит, что-то она увидела во мне, раз приняла на службу. Вы же знаете, как мы относимся к обязанностям?

Гость покачал головой. Ну, конечно, он явился в храм, мало что зная о нашей культуре.

– Мы не поклоняемся богине в том смысле, в котором поклоняются богам в других храмах. На нашу богиню мы работаем. То есть состоим у нее в услужении, выполняем рабочие задания. Иногда спрашиваем о том, почему приходится делать то или иное. Иногда богиня даже отвечает. Это не похоже на поклонение. Это служба. Как всякая другая. Естественно, из всех желающих поступить на службу, богиня выбирает только тех, с кем ей будет приятно иметь дело. Она выбирает работниц по своему божественному вкусу. Это очень льстит, когда богиня считает тебя интересным человеком.

Миранг слушал внимательно.

Я украдкой рассмотрела этого человека, то есть нечеловека, и в который раз отметила, до чего их народ странный. Они были обычными, но очень необычными. Как будто в их внешности соединилось все на свете. Эта слишком яркая радужка глаз, слишком темные и гладкие волосы, слишком высокий рост, слишком гибкое и, одновременно, статное тело. Они напоминали диких животных, на время принявших человеческий облик.

– До того, как пойти в услужение к богине, я собиралась под венец. Я хотела простой жизни, без проблем и особенных достижений. Я была в меру миловидна, в меру умна, в меру послушна. Мой жених был в меру богат, в меру умен и в меру деспотичен. Все, как принято у обычных людей. Однако что-то привело меня в храм однажды, я зашла и не смогла выйти. Думала, стану рассветной жрицей, послужу немного, потом уйду с благословения богини. А в результате – получу высокий статус и большое состояние. Мой жених поддержал эту идею. Что нам – несколько лет служения, ради светлого будущего. Однако богиня вдруг решила, что я слишком хороша для рассветного служения. Однажды, вернувшись из храма, я обнаружила, что волосы теряют цвет, становятся серебряными. Тогда поняла, в какую историю угодила. Мой жених был в бешенстве. Закатную жрицу не так просто выпросить у богини, это во-первых. Во-вторых, он не мог поверить, что его серая, неприметная невеста, которую он сам считал чуть ли не мебелью, оказалась отмечена наивысшей божественной печатью. Тогда я была слишком наивна и светла душой. Я не понимала, отчего он сходит с ума, отчего начал ненавидеть меня с таким жаром.

Миранг кивнул, приглашая продолжать. А мне было все равно. Богиня выгнала меня. Какая теперь разница, кому и о чем рассказывать.

– На следующий день после официального посвящения мои волосы стали серебряными. Ночью должен был состояться первый ритуал. Я не ждала гостей. И так находится мало смельчаков, готовых рискнуть жизнью ради просьбы к богине. Но меня ждал неприятный сюрприз. Он пришел. Мой жених ждал меня у ступеней храма. Он был взбешен. Он требовал принять его для ритуала. Я умоляла, как только могла. Он просто отвесил мне тумаков, и заставил проводить в храм. Приветствовал богиню, кланялся жрицам, - все казалось дурным сном. А потом он озвучил свою просьбу. И это разбило мое сердце на тысячи осколков.

– Он хотел твоей смерти? – угадал миранг.

Я покосилась на него и кивнула. Странно, что этот нечеловек умеет слушать. И странно, как быстро он сократил дистанцию, отбросив вежливое обращение. С другой стороны, я больше не жрица. Пора отвыкать от безусловного уважения.

– По его словам, я опозорила его перед всем миром. И в страшном сне ни один человек не согласится связаться с закатной девой. А уж главная закатная жрица – это слишком для любого. Мое сердце было разбито. Я лежала на камне и рыдала в три ручья. А богиня – юморная сущность. Когда отсмеялась, предложила гостю самостоятельно убить меня, поскольку негоже богине расправляться с закатными девами. Я до последнего думала, что это шутка. Но он ударил. Он ударил тем самым кинжалом в сердце. И мне хотелось тогда, чтобы довел дело до конца. Ведь я сама никогда не желала быть закатной девой. Никогда я не желала этой участи. И не заслужила такого предательства.

– Тебя спасла богиня? Или здравый смысл? – усмехнулся миранг.

Стальные глаза сверкнули сдержанной улыбкой. История его развеселила. Что ж, на здоровье.

– Скорее, чувство самосохранения. В последнее мгновение я метнулась в сторону, кинжал зацепил плечо. Стоило принять это решение, в голове прозвучал четкий приказ – убить недостойного. Я сделала это быстро. А потом смотрела, как он умирает, истекая кровью. Напоследок он сказал, что только я виновата в его смерти. Он сказал, что я никогда этого не забуду, всю жизнь буду нести на себе эту печать.