Деловой роман
Шрифт:
Но волшебство ночи ушло, а голос рассудка, здравого смысла и элементарной осторожности звучал все громче. Хватит разыгрывать из себя искусительницу и действовать, подчиняясь импульсу. Не забудь о работе, об ожидающих тебя делах. И хорошо хотя бы сегодня явиться вовремя.
Что еще важнее, голос напомнил о заключенном с Фрэнсисом соглашении, которое никто не отменял и которое нисколько не утратило своего значения лишь потому, что стало доставлять кому-то мелкие неудобства. Соглашение сохранило силу, а значит, принципы их брака оставались неизменными.
Для
Разумеется, он получил удовольствие, но Шеннон понимала, что не должна заблуждаться на этот счет. То, что было для нее прозрением, переворотом, переходом в новое состояние, стало для него, возможно, лишь очередным удобством. Ни в коем случае нельзя терять бдительность и контроль над тем, что она говорит и делает.
Глупо, конечно, было с ее стороны не заметить того, что с ней происходит, не увидеть разницу между любовью и увлечением, но если Фрэнсис осознает…
Нет, он не поверит. С какой стати он должен верить ей? Совсем недавно Шеннон была твердо убеждена в том, что любит только Джейсона и никогда не сможет променять его на другого. Кто может дать разумное и убедительное объяснение такой резкой перемене не только во взглядах, но и в чувствах? Никто. Так что, вероятнее всего, Фрэнсис лишь посмотрит на нее скептически, приподнимет выразительно бровь и с сомнением пожмет плечами.
Представив себе эту картину, она поёжилась.
Но существовала немалая вероятность и другого, еще худшего варианта развития событий. Что, если Фрэнсис не захочет поверить? В их договоре о любви не было ни слова. Эмоциональная составляющая любых отношений — материя очень нестабильная и трудноучитываемая. Односторонняя влюбленность ведет к ревности, расспросам, контролю и к прочим малоприятным последствиям, без которых Фрэнсис вполне может обойтись и которые не входили в его планы.
Учитывая все эти обстоятельства, она должна держать свои чувства в узде и ни в коем случае не раскрывать перед Фрэнсисом тайны души. Она удержит любовь в сердце и не даст выхода ревности. Не станет следить за каждым его шагом, не станет задавать вопросов.
Победа разума над чувствами почему-то не обрадовала Шеннон. Она тихонько сползла с кровати, вышла из спальни и побрела на кухню.
Лосось, проведший ночь на сковороде, не только утратил привлекательность, но и немного подпортился, и Шеннон ничего не оставалось, как отправить его в мусорное ведро. Она поставила кофейник на плиту и открыла дверцу холодильника. Накануне Фрэнсис обнаружил в нем лосося, так может быть, и ей повезет. То-то удивится этот соня, когда увидит, что его жена не только собирается позавтракать, но и готовит завтрак. Шеннон представила, как он рассмеется, и едва не задохнулась от счастья.
Ассортимент продуктов подсказывал однозначное решение — омлет. Шеннон поставила сковороду на огонь, убрала на полку пакетики с лапшой
За спиной угрожающе зашипела сковорода, и Шеннон поспешно повернулась к плите, задев локтем лежавший на краю стола «Плейбой». Журнал тяжело шлепнулся на пол, и из него выпорхнула фотография.
Пока Шеннон возилась с молоком, яйцами, ветчиной, снимок мирно лежал у ножки стула. Омлет получился пышным, высоким и аппетитным. Часы показывали половину восьмого, и Шеннон решила, что пора будить Фрэнсиса.
Она наклонилась и подняла фотографию. На ней была изображена улыбающаяся пара: молодая женщина лет двадцати-двадцати двух в симпатичном коротком платье и рядом с ней… Фрэнсис. На оборотной стороне снимка имелась надпись, рассеявшая всякие сомнения: «Помолвка Фрэнсиса Берджесса и Кристины Гронинг».
Некоторое время Шеннон оцепенело смотрела на счастливые лица обрученных, на дату, на штамп какой-то детройтской фотостудии, потом положила карточку в журнал, а журнал в ящик стола.
Итак, год назад ее муж был помолвлен и, похоже, счастлив.
Теперь многое прояснилось. И то, что Фрэнсис не настаивал на пышной свадебной церемонии. И то, что проявил завидную осведомленность в отношении того, как все должно быть. Конечно, Фрэнсис Берджесс был женихом уже год назад.
Перестань, сказала себе Шеннон, это не имеет к тебе никакого отношения. Фрэнсис не мальчик, и, разумеется, у него были другие женщины. Странно, если бы их не было. Уже первый его поцелуй в аэропорту доказал, что он не новичок в любовных утехах. Уже тот, первый поцелуй посеял семена ревности, быстро давшие всходы. И вот теперь пришло время пожинать плоды.
А они еще шутили о его предполагаемых приходящих любовницах! Шеннон, конечно, ни на минуту не верила тому, что говорила, да и Фрэнсис не воспринимал ее слова всерьез. Но что скрывалось за завесой ничего не значащих фраз? Сколько раз он вспомнил о ней, об этой Кристине Гронинг? Какую роль сыграла женщина с фотографии в его жизни? И почему за помолвкой не последовала свадьба?
Шеннон вспомнила, что Фрэнсис ни разу не говорил о том, как жил в Детройте, если не считать рассказов об отце и о работе.
Теперь Шеннон знала, что скрывалось за его молчанием.
Забудь, сказала она себе. Каковы бы ни были причины, он женился не на ней, а на тебе. А раз так, то Кристина уже не значила для него ничего. Она, как и Джейсон Крамер, стала достоянием прошлого. В противном случае Фрэнсис не сунул бы их фотографию в первый попавшийся журнал. В противном случае он позаботился бы о том, чтобы карточка никогда не попала ей на глаза, ведь ему ничего не стоило даже вчера вечером убрать этот чертов «Плейбой» куда-нибудь подальше, выбросить в мусорное ведро, сжечь или разорвать на мелкие кусочки.