Дельта-гир. Том 3
Шрифт:
— Это крейсер Юнион Дарка, который подвергся нападению Сакрамена близ Финбаха-14. Это случилось на семнадцатый год после начала их войны. Я тогда уже был пилотом боевой машины и находился на борту. И да, это всё не взаправду, хоть и выглядит реалистично. Мы находимся в осознанном сне. И нам нужно серьезно поговорить.
Глава 19
Снова в каюте звучит сигнал тревоги, приказывающий срочно бежать к месту сбора для получения обмундирования и оружия. Но это просто сон, хоть и с трудом отличимый от реальности. Кави немного успокоилась
Осознанный сон не равен бодрствующему состоянию, как предупредил грандмастер Сноходцев. В таком состоянии человек может разговаривать, понимать собеседника, обращаться к воспоминаниям, но вместе с тем становится куда податливее, чем это будет при реальном разговоре.
— Нам можно отсюда не выходить, — произносит эльф и закрывает внутренний замок в каюту. От лязга девушка вздрагивает.
— Что мы здесь делаем? О чем ты хочешь поговорить?
Одиннадцатый не успевает ответить, так как возникает вспышка боли, словно длинную стальную иглу воткнули в висок со всего маху. Можно догадаться, что Фараним Геттер начал операцию и запустил трансмиссию боли. Сейчас боль должна передаваться эльфу, чтобы халфлинг её не испытывала.
Как именно работает эта технология, Кошмару трудно сказать, но видно, что не вся боль переходит к нему, так как Кави тоже начинает массировать виски, чувствуя нарастающую головную боль.
— Может быть больно. Это требуется, чтобы помочь тебе, — говорит эльф.
— Поняла, — девушка кивает и старается отвлечься от боли, но вдруг приходит вторая волна, которая проносится полями вонзившихся стальных игл по всему телу. Эльф и полурослица дергаются одновременно, но постепенно Кави оправляется от шока и вновь поднимает глаза на Кошмара, который плотно сжал челюсти, а лицо застыло маской.
«Он наконец-то настроил трансмиссию», — догадывается псионик, так как Кави стало значительно легче, а вот боль в его теле напротив стала глубже и острее. К сожалению, эльф тоже не мог принять наркотические обезболивающие или общую анестезию, иначе войти в осознанный сон не получится.
— Ты в порядке? — Кави встает на ноги и понимает, что одежда на ней уже высохла. Впрочем, это мир снов, поэтому логика и причинно-следственные связи тут и не обязаны всегда работать.
— Да, ничего страшного, — Даэлир садится на койку и берет дыхание под контроль. Бой в капсуле боевой машины мог принести не меньшие страдания, так как любые повреждения передавались в мозг пилота с помощью психотранслирования. Эльф знает, что скоро тело начнет снижать чувствительность к раздражителю.
— Голова словно раскалывается, — признается Кави, садясь рядом.
— Так и должно быть. Тебе нужно сохранять здравый рассудок и ни в коем случае не отключаться. Одна из причин, почему я здесь появился, это помочь тебе сохранить душевное равновесие и не дать сбежать в глубокую кому.
— Хорошо, я поняла. А что мне нужно делать?
— Мыслить, вспоминать, как угодно заставлять мозг работать и не терять связь с реальностью. Проснись!
Внезапный крик заставляет уже закрывшую глаза Кави подпрыгнуть и распахнуть глаза.
— Что это со мной? Я будто заснула на секунду.
— Тело имеет биологические предохранители и пытается отрубить
— А? О чем? — Кави хлопает себя по щекам, не подозревая, что такие стимулы в осознанном сне не имеют смысла.
— О чем угодно, — пожимает плечами Кошмар, пытаясь не выдать, какой океан боли сейчас прокатывается по телу. Сейчас ощущения, будто на него льется кислотный дождь. Это атмосферное явление можно было встретить на многих планетах. В каких-то случаях это было естественным погодным явлением из-за большого содержания кислотных оксидов в атмосфере планеты. А в других случаях это было следствием грязной промышленности в больших количествах.
— Даже не знаю, — невысоклица, у которой всегда в запасе миллион историй, сейчас вертит глазами из стороны в сторону и не может ничего придумать.
— Однажды ты обещала, что расскажешь о своей жизни до того, как встретила меня. Давай это, — просит эльф, понимая, что эти воспоминания для Кави являются травмирующими. Но именно это может дать достаточную встряску для того, чтобы сохранить рассудок и отвлечься от боли.
— Да, обещала, — словно заколдованная повторяет Кави, ведь в осознанном сне легко повлиять на собеседника. — Я родилась на окраинах Норнета тридцать три года назад. Я не помню отца, он погиб. Мы жили вместе с мамой в одной деревне. Мама помогала местному пекарю, пока он не умер от болезни, а лавкой начал управлять его сын, который взял на место матери какую-то родственницу.
Теперь девушка лучше держится в сознании, погружаясь в собственные воспоминания.
— Я до сих пор помню, как мама порой приносила из лавки вкусные булочки, — на лице Кави появляется улыбка. — А потом жить стало труднее, и мы начали голодать. В деревне найти работу стало очень трудно, поэтому мне пришлось оставить всех своих друзей и отправиться вместе с мамой в Арк-Форт. Поначалу он показался мне очень страшным, ведь нам приходилось первое время жить на улицах, а это опасные места.
Кошмар не перебивает, больше концентрируясь на том, чтобы не издать ни звука от чувства, будто бы огромная сила выворачивает все суставы.
— Когда мне было пятнадцать, в Норнете начался голод и найти работу не удавалось. Мама сильно напрягалась, а потом погибла от голода, так как отдавала мне почти всю еду. Я как сейчас помню, как сидела рядом с ней в подвале, где мы жили, и держала её ослабевшую руку. Она мне под конец прошептала, чтобы я тоже постаралась и исполнила всё то, что хотела и о чем мечтала. Я ей часто рассказывала о том, как представляю себя то принцессой, то чародейкой или еще кем, а потом отправляюсь в великое приключение. У меня с детства с фантазией всё было очень хорошо.
Кави теперь плачет, и Кошмар приобнимает её, стараясь не показать скованность движений.
— Я до утра просидела с её трупом, шепча в ответ, что обязательно чего-нибудь добьюсь в жизни, что и обо мне однажды тоже будут слагать легенды. И потом действительно приступила к выполнению обещания. У меня не было денег, большого ума, харизмы или нужных связей. По сути была незаметной серой мышкой с неосуществимыми мечтами. И тогда на меня неожиданно обратил внимание орден Искателей Мифов.
— Ты немало на них поработала.