Демельза

Грэм Уинстон

– Очаг эпидемии, - сказал Дуайт, спускаясь вниз и прижимая к носу платок.
– Боже, какое оскорбление человеческого достоинства! Здесь есть канализация? Медицинская помощь? Или хотя бы дымоход?

– Послушайте, - сказал тюремщик у двери, - тут болезни и лихорадка. Мы сами скоро заразимся. Давайте выйдем и вернемся сюда завтра.

– В какой камере Картер?

– Да откуда мне знать. Я не отличу одного от другого. Ищите сами.

Подталкивая тюремщика с дрожащей лампой перед собой, Росс последовал за Дуайтом. В последней, самой

маленькой камере, находилось полдюжины женщин. Им едва хватало места, чтобы прилечь. Грязные, истощенные, в лохмотьях, как странные черти, они завывали и визжали - те, кто мог стоять - и просили денег и хлеба.

Ощущая ужас и тошноту, Росс вернулся к заключенным-мужчинам.

– Тихо!
– крикнул он, пытаясь успокоить все возрастающий гвалт. Понемногу шум утих.

– Среди вас есть Джим Картер?
– выкрикнул он.
– Джим, ты там?

Ответа не последовало.

Затем послышался лязг цепей, и кто-то сказал:

– Он здесь. Но не в состоянии говорить сам.

Росс подошел к средней камере.

– Где?

– Тут.

Заключенные отошли от решетки, и лампа тюремщика осветила две-три фигуры, лежащие на полу.

– Он... умер?

– Нет. А тот, что рядом, да. У Картера сильная лихорадка. И его рука...

– Перенесите его к решетке.

Они так и сделали, и Росс посмотрел на человека, которого бы не узнал: изнуренное лицо со всклокоченной черной бородой было покрыто пятнами красной сыпи. Джим всё время дрожал и бормотал себе под нос в бреду.

– Это сыпной тиф, - пробормотал Энис.
– Самый пик. Сколько он уже болен?

– Не знаю, - сказал другой заключенный.
– Мы потеряли счет дням, как вы понимаете. Возможно, неделю.

– А что у него с рукой?
– резко спросил Энис.

– Мы пытались вылечить лихорадку, пуская кровь, - сказал осужденный.
– К сожалению, рука загноилась.

Дуайт посмотрел на бредящего, потом на говорившего.

– За что ты здесь?

– О, не думаю, что мой случай может вас заинтересовать, хотя при более удачных обстоятельствах я мог бы поразвлечь вас от скуки на часок. Когда кто-то не имеет выгод наследства, то иногда вынужден добывать себе пропитание при помощи методов, которые ваша профессия, сэр, предпочитает держать в тайне. Естественно, что...

Росс поднялся.

– Открой дверь.

– Что?
– спросил тюремщик.
– Зачем?

– Я забираю его. Ему нужен медицинский уход.

– Но он отбывает наказание по приговору и ничто...

– Проклятье!
– гнев Росса вырвался наружу.
– Открой дверь!

Тюремщик попятился к решетке, огляделся в поисках путей к отступлению, но не нашел их, и его глаза снова встретились с глазами человека, стоящего перед ним. Он быстро повернулся, повозился с огромными ключами, потея, и в спешке отпер дверь.

– Вынеси его отсюда, - приказал Росс.

Дуайт и тюремщик вошли, их ноги скользили по испражнениям на мокром земляном полу. К счастью, Джим не был прикован к другому

заключенному. Они подняли его и вынесли из камеры и из тюрьмы, Росс шел следом. Его уложили на траву, и тюремщик, спотыкаясь, поплелся обратно, чтобы запереть двери.

– И что теперь?
– Дуайт вытер лоб.

Росс взглянул на то, что когда-то было человеком, а теперь шевелилось в полутьме у их ног, потом несколько раз глубоко вдохнул свежий чистый вечерний воздух, что как благодать долетал с моря.

– Каковы его шансы, Дуайт?

Дуайт сплюнул.

– Он может пережить лихорадку. Но вмешательство того дурака... хотя он и хотел как лучше. Эта рука убивает его.

– Мы должны отнести его куда-нибудь в помещение. Ночь здесь он не переживет.

– В "Белый олень" его не пустят. Это как попросить их впустить прокаженного.

Тюремщик снова запер тюрьму и стоял у двери, озлобленно наблюдая за ними, но ближе не подходил.

– Где-то должен быть сарай, Дуайт. Или комната. Не все же бесчеловечны.

– Приходится такими быть, когда дело касается тифа. Это вопрос самосохранения. Наш единственный шанс, я бы сказал, это конюшни. Лучше неподалеку от тюрьмы, чтобы тюремщик сразу же не сообщил о наших действиях.

– Может, в городе есть больница?

– Ни одна больница не примет такого пациента.

– Со мной всё будет в порядке, Джинни. Меня не поймают, - хрипло пробормотала фигура у их ног.

– Дай руку, - Росс присел, - мы должны куда-то его пристроить, и немедленно.

– Смотрите, чтобы он на вас не дышал. Его дыхание сейчас смертельно опасно.

Глава пятая

Когда они его раздевали, Джим смеялся. Это был своеобразный ворчливый прерывистый звук. Джим то и дело принимался бормотать что-то бессвязное, сначала разговаривая с заключенным, потом с Ником Вайгасом, затем снова с Джинни.

Они нашли амбар (весьма старый: судя по постройке, из ранних лет существования города) и завладели им, выгнав кур, двух мулов и повозку, прежде чем сообщили об этом фермеру-хозяину. Затем подкупом и угрозами усмирили его гнев. Они купили у него два одеяла, две чашки, молоко, бренди и развели костер в конце сарая - фермер с криками вернулся, но, устрашенный тифом, больше ничего не предпринимал.

Так что теперь Дуайт осматривал больного при свете двух свечей и костра. Росс взял остатки одежды Джима и вышвырнул их, а когда вернулся, обнаружил, что Энис осторожно трогает руку юноши. Росс поднял одну из свечей и посмотрел сам. Затем выпрямился. Он видел слишком много подобных случаев на войне в Америке.

– Ну что?
– спросил он.

– Я должен ампутировать ему руку, тогда у него появится шанс, Росс.

– Ясно. И каков этот шанс?

– Крохотный, должен признать.

– Да уж, хорошего мало. Он потеряет руку, а заражение начнется снова.