Демид. Пенталогия
Шрифт:
Дема развернулся. В двери стоял человек. Он напряженно осклабился, направив на Демида черное отверстие ствола.
– Пушку на пол, живо! – Рука Демы рефлекторно дернулась, сжимая оружие, но шансов успеть не было и пистолет его полетел к ногам противника. – Обоим лечь на пол, руки за голову.
Дема опустился на корточки, кося глазом на охранника. Вдруг за спиной парня бесшумно возникла темная туша, раздался тяжелый удар. Охранник выстрелил в стену, перекувыркиваясь в воздухе, и грянул об пол. Дема вскочил и занес руку над поверженным врагом. Но это было лишним – парень беззвучно извивался, ловя ртом воздух. В двери показался
– Быстрее, быстрее, ребятишки! Смываемся!
– Крест, где крест? – беззвучно прошептала Яна.
– Этот, что ль? – Алексей протянул руку. Крест лежал на полу, паркет вокруг него обуглился, но гладкое серебро оставалось незамутненным. Демид дернулся, пытаясь перехватить руку Алексея, но тот спокойно взял опасный предмет. Безо всякого вреда для себя. И передал Демиду.
Они пролетели по коридору, сшибив по пути еще одного заспанного хлопца. И едва "УАЗ" рванул с места, визжа горелой резиной, как сзади захлопали выстрелы. "Буханка" проделала несколько пируэтов по ухабистым улицам и вылетела на магистраль.
– Ну, Алексей Петрович, по гроб жизни буду благодарен! Ну ты и медведь! Чуть хребет парню не сломал.
– Да и ты ведь не слаб, Демушка! Да только один в поле не воин, говорил я тебе.
– Ой, Петрович, спасибо огромное! До конца жизни буду теперь тебя водкой поить.
– Да не пью я зелье проклятое. Слово, может, слыхал такое – старовер?
– Понял. Что, самый настоящий старовер?
– Да нет, конечно. У настоящих-то порядки ой строгие! Не могу я так. Хоть и воспитан в старообрядчестве. Помню, в монахи даже хотел податься по молодости и простоте юношеской. Да пересилила натура моя беспокойная. Не могу я в скиту закрыться, плоть бычья не дает сидеть взаперти от мира. Так и гуляю по свету – то молюсь, то взбрыкну, как жеребец. Прости, Господи...
Они снова свернули на боковую улочку. Демид остановил машину около телефонной будки. Он набрал номер – тот единственный, который мог помочь в такой ситуации.
– Привет! Привет, говорю!!! – Слышимость была плохая, приходилось орать и Дема прикрывал трубку ладонью. – Это я. Я! Ладно, не ругайся. Утром выспишься. Я тут опять набедокурил маленько. Да. Да. Ну что же поделать – жизнь такая. Надо вставить стекло в квартире. Я там пришиб двух парнишек, защищал личную собственность. Да. Пускай милиция занимается своим делом. Вернусь, разберусь с ней сам. И найди Еремеева. Он знает, что делать. Официальная версия – скрываюсь от рэкетиров. Да, в самом деле. Нет, этого я сказать не могу. Спасаю клиента. Деньги есть. Да ладно тебе! Живой, живой. Вернусь, все расскажу. И позвони еще одному человеку. Его фамилия – Эджоу.
Он дал еще несколько инструкций и повесил трубку.
– Ну, поехали! Алексей, вези, куда знаешь. Чем дальше, тем лучше.
ГЛАВА 10
"УАЗ" тарахтел по дороге, асфальт зернисто блестел в свете фар. Янка сидела на коленях у Демида – прижалась к нему, словно боялась, что он снова исчезнет и бросит ее на растерзание людоедам. Демид обнял ее за плечи и уткнулся носом в волосы.
– Яночка, милая моя! Прости, что так случилось. Теперь не отойду от тебя ни на шаг.
– Дема... Дема... – Девушка погладила его по щеке, провела пальцем по разбитым губам. – Как тебе досталось-то... Больно?
– Да нет, ничего, – Демид попытался улыбнуться. Все тело ломило, каждый поворот головы откликался
– Люблю, – шепнула Янка ему в ухо и Демид забалдел от этого волшебного слова.
– Ну что, картежница, рассказывай, что случилось. Во что хоть играли-то?
– В "козла". Пытались меня научить. И ребята не такие уж плохие. Я хотела тебе сказать, чтобы ты их не бил.
– Ну насчет "неплохих" у меня собственное мнение. Я думаю, что если бы я двигался помедленнее и мне снесли бы череп, ты бы расстроилась.
– Дем, не говори так...
– Да, да. А если бы я тебя не выручил, тебя бы без особых сантиментов отдали твоему бородатому приятелю. Несмотря на симпатию и игру в "козла". Я бы им всем головы поотрывал, козлам чертовым! Только жить мне еще в этом городе. Хотя теперь и не знаю, смогу ли я когда-нибудь туда вернуться...
Он помолчал некоторое время.
– Как тебя забрали из машины?
– Я плохо помню. Я ждала, ждала тебя, а потом незаметно заснула. Вдруг – страшный треск! Дверца отлетает, и меня сразу выдергивают за ноги из машины. А дальше... Прижали к лицу тряпку с хлороформом, я хорошо знаю этот запах. Чуть не задохнулась. Очнулась я уже в этом доме. Связана по рукам и ногам. Потом меня развязали. Я даже не пыталась что-нибудь делать. Я верила, что ты придешь и заберешь меня оттуда. Я старалась не поддаваться отчаянию.
– А крест? Как он оказался в комнате?
– Они меня спрашивали, что это за штука странная? Они умудрились переложить крест в свою машину, так он им чуть сиденье не сжег. При мне один пытался взять его в руки – заорал как ошпаренный и бросил. Пол аж задымился.
– А ведь Алексей Петрович-то наш взял крест и хоть бы что, – шепотом сказал Дема, показывая глазами на водителя. – Хороший, видать, человек.
– Робяты, – откликнулся Петрович. – Идите-ка вы спать, небось умаялись маненько. Ехать еще долго. Местов у меня пассажирских в кабине всего одно. Не положено ведь так – у друг друга на коленках. ГАИ остановят – штрафами замучат. Там в кузове ворох всякой рухляди, хоть и грязно, да мягко. Может, и покидает от стенке к стенке, да все сподручней, чем в кабине мотаться.
Он остановил машину и открыл боковую дверцу. Здесь было пыльно, пол устилала кипа рогожи и старых одеял. Демид осторожно опустился и вытянул ноги. Янка, фыркая от пыли, плюхнулась рядом. Машину мотнуло и Яна схватилась за Демида. Через минуту они уже спали, уносясь верста за верстой от злополучного города.
Демид проснулся от боли в правом плече. Она нарастала, прорывая его сон и наконец превратилась в реальность. Дема со стоном сел и открыл глаза. Он находился в душном обшарпанном салоне "УАЗа", освещенном несколькими замызганными окошками. Машина стояла, в кабине никого не было. Рядом, уткнувшись носом в кучу ветоши, спала Янка. Демид подполз к дверце, беззвучно ругаясь – каждое движение пробуждало в теле маленьких зверьков, впивающихся в травмированные мышцы. Он открыл салон и воздух лесного утра опьянил его. Машина притулилась в березняке, на обочине грунтовой дороги. Дема побрел, раздвигая ногами темно-зеленые листья копытня. Между травинок появился любопытный глазок алого цвета. Дема сорвал земляничку и слизнул ее с руки.