Демид. Пенталогия
Шрифт:
Но, слава богу, все это кончилось. Когда они вернулись в Севилью, Вальдес ощущал себя так, словно вернулся в уютный и знакомый рай из отпускной увеселительной поездки в ад. Вальдес четко знал, что делать дальше. Он устроился на работу. Он снял даже не квартиру, а целый дом в пригороде - хоть и недорогой, но вполне приличный. Денег, которые он отложил, почти не тратя, за семнадцать лет трудовой жизни, хватило на все, что он запланировал купить. В завершение всего он приобрел подержанный мотоцикл, привел его в идеальное состояние и каждый день отвозил Кристину на учебу, а после работы забирал ее домой. На работе Вальдеса ценили. Друзей, естественно, он так и не завел, но ему и не нужны были друзья - он привык обходиться без них. Теперь у него была Кристина - все, что ему требовалось в этой
К такому почти идеальному развитию событий привела странная встреча двух людей в зале пыток Музея истории. Пожалуй, можно было бы сказать, что Вальдес нашел свое счастье. И я с удовольствием поставил бы точку на этом эпизоде его жизни в надежде, что и дальше с ним будет все в порядке. Увы, Вальдес нес в себе семена зла. И они дали свои всходы намного быстрее, чем можно было предполагать.
Вальдеса раздражали арабы. В своем небольшом городке он никогда не встречал их в таком количестве И не обращал на них особого внимания. Здесь же, в Севилье, арабы расплодились как тараканы. Им можно было платить небольшую зарплату, к тому же они брались за такую работу, за которую взялся бы не каждый испанец. Особенно много их было в том квартале, где находилась автомастерская Вальдеса. Он постоянно слышал арабскую речь, когда проходил по улице, и это выводило его из себя. Почему эти пришлые людишки не могут разговаривать на нормальном испанском языке? Почему они бродят толпами по тротуарам, стоят на дороге, мешая проехать ему, Вальдесу, почему они размахивают руками и перекрикиваются на своем варварском наречии? О чем они говорят - может быть, они насмехаются над приличными людьми? Зачем их вообще пускают в страну и дают им работу, если работы не хватает для самих испанцев?
Из восьми человек, работающих в автомастерской, четверо были алжирцами. Четыре веселых курчавых парня с блестящими глазами и бойкими языками. Наверное, они были неплохими людьми, но для Вальдеса они были прежде всего арабами - и этим все сказано. Вальдес неохотно вступал с ними в контакт, но это не бросалось в глаза - он и так был молчуном. Он выполнял свою работу, они - свою. К тому же он пришел в это заведение совсем недавно, и ему не стоило показывать свое превосходство перед людьми, которые появились здесь задолго до него. А превосходство, конечно, имело место. Вальдес вполглаза поглядывал за тем, как работают курчавые. Двое арабов постарше трудились более или менее добросовестно, хотя, честно говоря, звезд с неба не хватали. А вот двое совсем молодых парней - Али и Ахмед - были сущими поганцами. Мало того, что они ни черта не умели делать, они не хотели ничему учиться. Норовили сделать любую работу быстро, только чтоб побыстрее отвязаться. Ни о каком качестве речи вообще не шло. Вальдес молча покачивал головой - не понимал он, почему хозяин мастерской держит у себя этих двух халтурщиков. Они наносили явный урон репутации его фирмы. Впрочем, это было дело хозяина…
Все переменилось тогда, когда Вальдес стал старшим по производству. Человек, который прежде занимал эту должность, ушел на пенсию, и хозяин поставил мастером Вальдеса. Теперь Вальдес стал получать зарплату больше всех в мастерской. Для Вальдеса такой порядок был совершенно естественным - он знал цену своим рукам и голове, он был лучшим здесь, и хозяин не мог не оценить это. Да и трое испанцев, работавших здесь, спокойно отнеслись к столь быстрому продвижению Вальдеса, хотя каждый из них мог бы претендовать на место старшего. А вот арабам назначение Вальдеса не понравилось. Прежний мастер, возрастом за шестьдесят, был слишком стар, чтобы контролировать их и держать в подчинении. И арабов, конечно, это устраивало. Вальдесу такое положение дел не нравилось. Он не собирался терпеть халтуры.
– Эй ты, Али или как тебя там, - подозвал он в первый же день одного из молодых.
– Ты знаешь, с каким натягом надо заворачивать вот эти гайки?
Палец Вальдеса, черный от масла, показывал на крепление передней подвески «Сеата», нависающего с подъемника металлическим брюхом.
– Какой такой натяг?
– Парень нагло оскалил зубы.
– Правильный натяг там, Вальдес.
– Я спрашиваю тебя, какая цифра натяга?
– Вальдес тщательно выговаривал каждое слово. В руке он держал гаечный ключ с прибором, показывающим силу натяжения при заворачивании гаек.
– Ты вообще цифры знаешь, мой малограмотный дружок?
– Слушай, Вальдес, какие цифры, а? Что я, гайку завернуть не смогу, да? Я и обычным ключом все,чувствую. Брось ты цепляться…
– Чувствуешь, значит?… - Вальдес повернулся к машине и проверил прибором четыре гайки подвески. Все они были закручены слишком туго.
– Ни черта ты не чувствуешь! Вот смотри, обезьяна, что ты сделал! Ты перетянул подвеску! В твою пустую голову не приходит, что после этого она не пройдет и половины положенного срока?
– Эй, ты поосторожнее с выражениями!
– Али, гордый, как и положено арабу, надул губы. Он еще не понимал, что, собственно говоря, происходит.
– Ну, накроется эта подвеска побыстрее - нам же лучше. Этот козел - владелец тачки - к нам же приедет. Больше работы - больше денег…
– Это кто козел?
– Вальдес похлопывал себя ключом по ладони, лицо его приобретало все более зловещее выражение.
– Это Мартинес козел? Может быть, ты его и не знаешь, а я знаю! Он приличный человек, к тому же испанец, между прочим! Может быть, у вас там, в вашем Алжире, и принято делать все через задницу! Когда будешь делать тачки в своей Арабии и для своих арабов, можешь делать все как тебе захочется - хоть молотком шурупы забивай. А здесь, в нормальной стране, ты будешь делать все как положено. Так, как я скажу тебе! Или катись к чертовой матери!
– Не понял… - Второй араб, рослый Ахмед, уже подходил к ним, выражение его лица напоминало физиономию боксера перед выходом на ринг.
– Слушай, ты, Вальдес! Ты нехорошо начал говорить! Про Арабию и всякое такое… Ну, сделал человек неправильно, да? Ты ему скажи про это, да? А зачем оскорблять-то, да? Думаешь, ты - испанец, тебе все можно, а мы - алжирцы, нам ничего нельзя, да? За такие слова, знаешь, и ответить можно…
Вальдес обвел взглядом мастерскую. Все бросили работу и глядели на них. Два араба, не участвующие в разборке, смотрели настороженно. Они явно не хотели вмешиваться, Вальдес даже уловил скрытый страх в их взглядах. Пожалуй, они были поумнее, чем эти два наглеца - Али и Ахмед. Они знали свое место.
– Я отвечаю за каждое свое слово, - четко произнес Вальдес.
– Но отвечаю только перед Богом, а не перед вами, бездельники! Для начала я назначаю тебе, Али, денежный штраф в размере половины дневного заработка. Но в дальнейшем, если кто-нибудь здесь будет вякать не по делу в ответ на мои справедливые замечания по работе, я буду наказывать его штрафом в два раза большим. Все поняли?
– Подожди, Вальдес…
– Все поняли, я спрашиваю?!
– Вальдес повысил голос.
– Да.
Парни поплелись к своему рабочему месту, на ходу перебрасываясь арабскими фразами. Вальдес с удовольствием прибавил бы к штрафу несколько хороших зуботычин, а может быть, даже и попинал бы этих недоносков ногами. Но он не имел на это права. Закон есть закон, и если он считает этих обезьян людьми, то приходится с этим смириться.
Заносчивые сыны юга не собирались сдаваться так просто, но они плохо представляли, с кем имеют дело. В течение недели Вальдес влепил и Ахмеду, и Али по пять штрафов, и таким образом за пять рабочих дней они не заработали ни песеты. Все выговоры были абсолютно по делу: если бы Вальдес захотел, он мог бы влепить и по десять штрафов в день - таково было качество их работы. К пятнице два охламона трудились уже намного лучше - урок пошел им на пользу. Правда, смотрели они на Вальдеса серыми волками - так, как смотрят гордые боевики «Хезболлаха» на угнетателей-израильтян. Мол, отольются тебе, гад, наши слезки! Но Вальдес был не из тех, кого можно было испугать. Временами казалось, что он специально подначивает парней на драку. Не то чтобы он был уверен, что они не посмеют поднять на него руку - скорее, он нисколько не сомневался, что без труда изобьет обоих. А алжирские парни были не настолько тупы, чтобы не понимать этого. В конце недели хозяин мастерской позвонил и попросил Вальдеса зайти в свой офис.