Демиург местного значения
Шрифт:
Спал крепко, без сновидений — редко такое бывало в последнее время. Проснулся около семи. Сбор у военкомата был назначен в девять. Родители были дома, но из спальни не выходили. Что ж… Я умылся, с аппетитом плотно позавтракал, еще раз прикинул — все ли взял, что может пригодиться, закинул рюкзак на плечо, стукнул в дверь родительской спальни:
— Мам, пап, я ушел! Пока!
Ответа не последовало, только что-то стукнуло об пол — кто-то что-то уронил. Значит живы. И то ладно. Я окинул прощальным взглядом квартиру — все же так надолго из дома я еще ни разу не уезжал. Прислушался к себе: ничего внутри не ворохнулось, никаких переживаний, или сожалений. М-дя…. Там вообще, что-нибудь осталось? Типа — души? Не похоже…. Ладно! Двинули! Я толкнул дверь и бодро
Родители к военкомату все же пришли. Я их увидел, когда нас уже рассаживали в автобусы. Они тихо стояли в толпе пьяненьких провожающих и смотрели на меня печальными глазами. Мама выглядела откровенно плохо. Памятуя о возникших у нее в последнее время проблемах с сердцем, я прежний, наверное, заволновался бы, расстроился. Но я, теперешний, констатировал это довольно спокойно, как-то отстраненно.
Что было дальше? Дальше шесть месяцев десантной учебки, которые я пережил относительно легко. Физическими нагрузками меня было удивить не просто, ну а скотское отношение сержантов я воспринимал отстраненно, благодаря тому, что сознание мое продолжало существовать в режиме «альтер эго».
Полгода пролетели на удивление быстро. Уже к концу учебки я получил письмо от кого-то из сокурсников (некоторые еще продолжали мне писать, хотя ни на одно письмо я не ответил). В письме сообщалось, что Ирка вышла замуж за Андрюху. Я воспринял эту весть совершенно спокойно, только новый обитатель внутри меня стал чувствовать себя еще увереннее, а появившиеся было в последнее время робкие попытки меня прежнего вмешиваться в реальность, прекратились.
Учебка закончилась и нас раскидали по строевым частям. А тут подоспела очередная кавказская война, куда я и загремел в должности командира отделения. Подробно о войне рассказывать не буду. Хорошего вспомнить нечего, а плохое не хочется. Отвоевал почти год. Получил два ранения и контузию. Правда, легкие — обошлось медсанбатом. А потом я попал в плен. Как? Очень просто, как и все на войне.
БМД-эшка (кто не знает — боевая машина десанта), на которой в качестве головного охранения мы ехали впереди колонны, налетела на мощный фугас. Кто сидел внутри погибли сразу — так всегда бывает. Я же и еще четверо парней из моего отделения сидели на броне, и нас стряхнуло на камни у обочины. Я приземлился исключительно неудачно — на голову. Если бы не каска разлетелась бы моя голова, как спелый арбуз, а так получил только качественное сотрясение мозга с полной потерей сознания. Колонну нашу, как мне потом рассказали, покрошили в капусту, а меня пинками приведя в сознание, увели в горы. Меня и еще семь человек.
Потом были полгода плена, побег, погоня, тяжелое ранение и спасение в последний момент, как в кино. Очнулся в госпитале, через три дня. Физическое и нервное истощение вкупе с начавшимся от полученных ран сепсисом, едва не отправили меня на тот свет. Но ничего — выкарабкался. Правда еще через три дня жизнь показала, что может и не стоило особенно стараться-то. Почему?
Потому что за время плена моих родителей не стало. Автокатастрофа. И виной всему, как я решил, была моя дурость с армией. Не сдох только благодаря моему альтер эго, который поставил в сознании блок, позволяющий продолжить жить.
Выписали меня через три недели и одновременно дембельнули — срок службы закончился, пока я был в плену. Перед этим повесили какую-то медаль. Ее я засунул на самое дно чемодана. Приехал домой. Пусто, затхло. Через месяц, продав квартиру, с немалыми деньгами отправился искать счастье в столицу. Это с подачи меня-второго. В Москве «я-второй» очень неплохо вписался в местную жизнь. Благодаря имеющемуся стартовому капиталу, удалось организовать небольшой бизнес, который за четыре года превратился во вполне средний, даже по меркам столицы. Четыре года — приличный срок. Чем дальше, тем чаще «я-первый» выныривал из небытия, пытаясь отстоять свое право на существование и в один прекрасный день вернулся окончательно. Я стал собой изначальным. Хотя, не совсем. С «я-вторым» мы научились сосуществовать. Его я использовал в роли
Прошла еще пара лет и моему изначальному «я» стало тоскливо. Жениться я так и не сподобился. Наверное, до сих пор продолжал любить Ирку.
Кстати, с Андреем в качестве супруги Иринка прожила всего около года. Потом они развелись. Это произошло во время моего пребывания в плену. Сразу после развода она уехала в штаты. Насовсем. Через год туда же отправились ее родители и больше никаких сведений о ней за все это время я не получал.
Что касается Андрюхи…. Он пропал. На нашем озере. Через месяц после развода. За неделю до гибели моих родителей.
Глава 4
Итак, через шесть лет московская жизнь достала меня окончательно. Все чаще терзали приступы вроде бы беспричинной тоски. Ностальгия по малой Родине проснулась. Я честно с этим боролся. Примерно полгода. Периодически включал «я-второго». Не помогало. В общем, через шесть месяцев бороться устал. Продал бизнес, квартиру, загородный дом и уехал в свой родной город. Денег от всех этих продаж для нашей провинциальной глуши получилось неприлично много. Купил просторную квартиру в центре — что поделать, привыкаешь к комфорту быстро. Да и чего экономить — денег немерено. Оставшуюся сумму положил в надежный банк под хорошие проценты. Заниматься бизнесом пока желания не было — устал.
Остаток зимы после переезда предавался блаженному безделью. Даже спорт забросил, чего до сих пор себе не позволял. Так что к весне набрал лишних килограммов пять. С приходом тепла очнулся от спячки. Организм, привыкший за последние годы к сумасшедшему темпу жизни, требовал действия. Начал с восстановления физической формы. Нашел друзей из прошлой жизни. Некоторые продолжали занятия спортом. Присоединился. Восстановил форму на удивление быстро. Жизнь начала обретать гармонию — общение с друзьями, тренировки, душевный покой…. В таком блаженном состоянии я дожил до лета. В начале июня кампанией выбрались на пикник к одному из пригородных озер. Выпили, закусили, полезли купаться. Я заплыл почти на середину этого немаленького водоема. И вот тут в воде меня опять нахлобучила ностальгия. Видимо, всплыли ассоциации из прошлой жизни: подводное плавание, охота, Андрюха, дружба, Ирка, любовь. Вылез на берег в растрепанных чувствах. Ребята стали расспрашивать, что случилось. Отговорился головной болью, улегся на травку и попытался разобраться в своих мыслях и желаниях. Получалось не очень. Но, в конце концов, все же, решил воплотить в жизнь два момента. Первое: возобновить занятия подводной охотой — ну просто потянуло неодолимо. И второе — посетить озеро Туманное, оно же Гиблое и поискать там Андрюху. Его я, кстати, давно простил. Посмертно, к сожалению. Вот так, ни больше, ни меньше. Я понимал, что моего друга искали профессионалы, причем сразу после исчезновения — ребята рассказали об этом подробно. И теперь, через столько лет возобновлять поиски, да еще и в одиночку вряд ли имеет смысл. Но в таких вопросах логика отступает перед эмоциями. Мне это было просто нужно, без всякого логического оправдания.
Решено — сделано. Я начал закупать водолазное оборудование, параллельно возобновив занятия подводным плаванием, совмещая их с охотой. Нашел единомышленников. В нашем городе, оказывается, существовал клуб дайвинга и подводной охоты. Народ здесь подобрался самый разный от мужиков под шестьдесят, до пятнадцатилетних пацанов — до боли напоминающих нас с Андрюхой десятилетней давности.
Через месяц оборудование было приобретено и испытано. Я загрузил его в прицеп недорогого подержанного джипа, обладающего, тем не менее, главным для меня свойством — хорошей проходимостью на бездорожье. Никого из друзей с собой брать не стал. Ни с кем даже не поделился своими планами. Все предстоящее должно было стать только моим, сугубо личным делом.