Демогоргон

Ламли Брайан

Плита шевельнулась и приподнялась на долю дюйма, но Хумнас и не был особенно сильным человеком. Черенок лопаты конечно образовал вполне удовлетворительную точку опоры, но Мхирени наверняка был бы гораздо лучшим рычагом, а если силы одного Мхирени тоже не хватило бы, чтобы поднять плиту, они запросто могут воспользоваться ослом. Не было никаких оснований сомневаться в том, что Гуигос своим критическим замечанием намекал именно на это.

Мхирени наконец ухватил идею. Он взял у Хумнаса свернутую веревку, перекинул ее через руку и плечо и навалился на нее так, что плита нехотя

дрогнула и приподнялась на дюйм или два. Хумнас приветствовал это событие негромким радостным возгласом, быстро подсунул под приподнятый край плиты несколько камней и сказал:

— А ну-ка еще. Тяни, Якоб, тяни!

Здоровенный Мхирени напрягся, но, хотя плита вздрагивала и скрежетала, подниматься выше она никак не хотела.

— Осла! — в конце концов выдавил Мхирени. — Тащи сюда чертова осла пока я не надорвался! — Он стоял тяжело дыша, а тем временем Хумнас привел одного из ослов и привязал конец веревки к седлу.

Затем люди и животное сообща навалились на веревку и тянули до тех пор, пока черенок лопаты вдруг не шевельнулся и не выпрямился, а плита не дернулась и не встала почти вертикально.

— Так и держи! — воскликнул Хумнас.

Черенок лопаты заметно согнулся и в любой момент мог сломаться. Хумнас бросился к плите и навалился на нее всем телом, широко расставив ноги и стоя над открывшимся под ней темным отверстием. И вот наконец плита преодолела перпендикуляр и, отклонившись еще немного назад, замерла.

— Порядок! — буркнул Хумнас. — Все-таки удалось!

Он заглянул в темный проем, и тут же сморщил нос от ударившего снизу зловония.

— Порядок, — повторил он, хотя на сей раз чуть менее уверенно. — Так значит клад там и лежит, да?

Мхирени тоже подошел к отверстию и оба иракца в темноте мрачно взглянули на Гуигоса. Теперь их занимала лишь одна мысль и старая горгулья будто прочитала ее.

— Сокровище не лежит, а СПРЯТАНО там, — сказал он. — Причем спрятано очень надежно и только мне одному известно где именно. — Он бросил взгляд на часы. Было уже 11. 25 и с каждой секундой времени оставалось все меньше. — Ладно, давайте спускаться.

— Где же этот идиот-грек? — проворчал Мхирени. — Небось там внизу тоже предстоит какая-нибудь тяжелая работа? Мы что, все одни должны делать?

— Я велел Каструни вернуться к полуночи, — огрызнулся Гуигос. — Он понадобится мне именно тогда и ни секундой раньше. И если он вернется вовремя, я буду вполне доволен. Сейчас же он следит за тем, чтобы никто не застал нас врасплох — а это крайне важно! В общем, давайте-ка вниз. Время идет, а нам еще предстоит кое-что сделать. — Он встал, неуклюже прошаркал до дыры, в теменом зеве которой было видны несколько ступеней крутой каменной лестницы, уходящей во мрак.

Оба иракца замерли в нерешительности. С одной стороны их как магнитом тянуло к находящемуся внизу кладу, с другой — отпугивала темнота и исходящее снизу зловоние. Хумнас вытащил из кармана свечу и, прикрыв ладонью, зажег. Затем он наклонился над дырой и посветил. Ступеньки уходили куда-то вниз, но конца лестницы в пламени свечи видно не было.

Хумнас невольно поежился.

— Смердит, как в преисподней! — заметил

он, отворачиваясь. — Или как в склепе. Будто там внизу какой-то покойник давно заждался могильных червей.

Мхирени все это явно было не по душе. Хотя он и не был набожным человеком, все же суеверность была ему не чужда.

— Ты обозвал нас грабителями могил, — укоризненно сказал он Гуигосу. — Но я вовсе не думал, что ты говоришь серьезно! Неужели это действительно какая-то гробница?

— Болваны! — Гуигос гортанно усмехнулся и локтем отстранил их. — А ну-ка прочь с дороги, вы оба!.. — Он начал спускаться в зловонную дыру и вот уже над поверхностью земли остались лишь его плечи и голова. — Так что, вы идете? Или не хотите получить вторую половину?

И не дожидаясь ответа, эта ухмыляющаяся полуживая горгулья окончательно скрылась под землей. Как только он исчез, рука Мхирени скользнула за пазуху и вынырнула оттуда с кривым кинжалом.

— Ну погоди! — хрипло шепнул он. — Когда мои глаза узреют сокровища, я распорю этот мешок с дерьмом от пупа до яиц! — В лунном свете был явственно виден тянущийся по левой стороне его длинного носа и затем спускающийся вдоль щеки почти до скулы белый шрам.

Но зубы Хумнаса были еще белее. Когда он ответил, они ярко блеснули в предвкушении поживы.

— Только если тебе удастся добраться до него раньше меня! — Тут он взял себя в руки и схватил товарища за локоть. — Слушай, мы оба ненавидим этого шелудивого старого пса — это ясно. Но помни вот о чем: не вздумай тронуть его до того, как сокровища окажутся в наших руках. А вот после этого — сколько угодно.

Мхирени кивнул.

— Верно, — проворчал он. — И то же самое относится к греку. — После этого они — Хумнас со свечой пошел первым — начали спускаться вслед за Гуигосом в самую настоящую кромешную тьму.

Лестница оказалась крутой и узкой, но ступеньки были сухими. В середине они были истерты будто по лестнице на протяжение долгих столетий сновали бессчетные тысячи ног.

Лестница закручивалась винтом и вдруг совершенно неожиданно расширилась и выпрямилась. Ступеньки были вырублены в стене с левой стороны и своды были очень низкими — где-то на уровне плеч, так что иракцам приходилось спускаться полупригнувшись. С правой же стороны была пустота, чернильно-черная и эхом отзывавшаяся на звук их шагов. Мхирени по дороге носком ноги сбросил туда валявшийся на ступеньке камешек и стал вслушиваться, дожидаясь когда же тот достигнет дна. Через несколько секунд его любопытство было удовлетворено, но раздался не стук, а всплеск. Где-то внизу была вода, причем очень и очень далеко.

Противоположная стена расщелины была черной и неровной со множеством выступов, в неверном свете отбрасывающих колеблющиеся тени.

Вдруг обоим одновременно пришла в голову мысль о том, как будет страшно, если свеча вдруг погаснет. Представив себе это, Мхирени непроизвольно схватил Хумнаса за плечо, а тот в свою очередь полуобернулся и вытащил из кармана вторую свечу.

— Ты считаешь ступени? — хрипло прошептал Мхирени. Когда он брал у товарища свечу стало заметно, что пальцы его огромных рук мелко дрожат.