Демократия в Америке

Токвиль Алексис

Теперь допустим, что составлением законов занимаются только средние классы. Можно рассчитывать на то, что они не станут злоупотреблять налогами, потому что нет ничего разорительнее крупных сборов, которыми облагают маленькие состояния.

Правительство средних классов, мне кажется, должно быть среди других свободных правительств, не скажу, самым просвещенным, знающим, ни тем более самым щедрым, но самым экономным. Наконец, я могу предположить, что составлять законы поручено целиком третьему классу. И по моему мнению, многое говорит за то, что налоги возрастут, вместо того чтобы уменьшиться. И тому я вижу дзе причины.

Прежде всего большая часть тех, кто принимает законы, не имеет

такой собственности, которая облагается налогом, и поэтому им кажется, что все деньги, которые идут на общество, приносят им выгоду, а ни в коем случае не вред. И те, которые имеют небольшую собственность, умело находят способ принять такой налог, которым бы облагались только богатые и который приносил бы выгоду только бедным. Это то, что никогда не сумели бы сделать богатые, будь они у власти.

В странах, где исключительно бедным ⁶ было бы дано право принимать законы, нельзя ожидать большой экономии в государственных расходах: эти расходы всегда будут значительными либо потому, что налоги не заденут тех, кто за них голосует, либо

⁶ Понятно, что слово «бедный» имеет здесь относительный, а не абсолютный смысл. Бедные в Америке по сравнению с бедными в Европе чаще сошли бы за богатых. Однако их можно назвать бедными, если провести сравнение с их согражданами, с теми, кто еще богаче.

169

потому что люди, принимающие закон, недосягаемы. Иначе говоря, демократическое правительство — это единственное правительство, где тот, кто принимает законы о налогах, может избежать их уплаты.

Мне возразят, и напрасно, что оберегать состояние богатых — это в интересах народа и что в противном случае в стране незамедлительно наступит финансовое затруднение. Разве не в интересах королей сделать своих подданных счастливыми и не в интересах ли знати, способствуя этому, открыть доступ в свои ряды? Если бы интерес, обращенный в далекое будущее, мог бы осилить страсти и потребности текущего дня, на свете никогда не было бы ни монархов-тиранов, ни высшей аристократии.

Мне снова возразят, говоря: а кто, собственно, предполагал поручать составление законов бедным, без участия других? Кто? Те, кто ввел закон о всеобщем избирательном праве. А кто принимает законы, большинство или меньшинство? Конечно, большинство. И если я свидетельствую, что бедные всегда составляют большинство в стране, то разве я не прав, утверждая, что в странах, где им доверено голосовать, именно они и принимают законы?

Итак, известно, что до сегодняшнего дня большинство нации составляют те, у кого нет собственности, или те, у кого собственность так невелика, что они не имеют возможности жить в достатке не работая. Всеобщее избирательное право, таким образом, реально дает обществу правительство для бедных.

Даже в некоторых демократических республиках древности мы находим свидетельства досадного влияния, оказываемого народной властью на государственные финансы, когда государственная казна истощалась оттого, что средства из нее тратились на помощь неимущим гражданам или на устройство зрелищ с играми и спектаклей для народа

Правда, следует сказать, что в древности была практически неизвестна система представительства в государственном правлении. А в наше время не так явно проявляют себя в государственных делах народные страсти; можно рассчитывать, что со временем избранное лицо в конце концов будет соответствовать своим избирателям и станет разделять их вкусы и защищать их интересы.

Издержки демократии, впрочем, вызывают меньше опасений по мере того, как народ становится собственником, потому что тогда народ, с одной стороны, менее нуждается в деньгах богатых слоев,

а с другой — он сталкивается с большими трудностями при принятии такого закона о налогах, который бы его меньше ущемлял. С этой точки зрения всеобщее избирательное право менее опасно для Франции, чем для Англии, где собственность, облагаемая налогом, сосредоточена в руках нескольких семей. Америка же, где преимущественное большинство граждан являются владельцами собственности, находится в более благоприятных условиях по сравнению с Францией.

Есть и другие причины, которые могут способствовать увеличению государственных расходов при демократическом режиме.

Когда верховная власть в стране находится в руках аристократии, люди, непосредственно занимающиеся государственными делами в силу своего происхождения, не испытывают ни в чем нужды, и, довольные своей судьбой, они стремятся главным образом сделать страну мошной и принести ей славу. Поставленные над темной толпой сограждан, они не всегда ясно понимают, каким образом всеобщее благосостояние должно способствовать их собственному величию. Дело вовсе не в том, что они безжалостны и равнодушно взирают на страдания народа, просто они не в состоянии почувствовать бедственность его положения так, как если бы они пережили это сами. Лишь бы казалось, что народ доволен своей судьбой, и они будут чувствовать себя удовлетворенными и убежденными в том, что ничего другого и не требуется от государственного управления. Аристократия больше думает о поддержании, сохранении существующего, чем о его совершенствовании, улучшении.

Когда же, напротив, государственная власть находится в руках народа, ее высший орган стремится повсюду внести усовершенствования, иначе ему не по себе.

Дух усовершенствования распространяется на тысячу разных вещей; он охватывает бесчисленные мелочи, становится неуемным, особенно если речь идет о таких усовершенствованиях, которые повлекут за собой деньги. Ведь дело в том, что нужно улучшать условия жизни бедняков, которые сами себе помочь не могут.

170

Кроме того, демократические общества всегда находятся в каком-то движении, не имеющем конкретной цели, их словно постоянно лихорадит; в итоге все это оборачивается каким-нибудь нововведением, а нововведения почти всегда дорогостоящи.

При монархии и при аристократическом правлении карьеристы поощряют естественную склонность монарха к славе и власти и таким образом часто подталкивают его к большим расходам.

При демократическом правлении высший государственный правитель неиг.гущ. Его благосклонности можно добиться только путем увеличения его благосостояния, а достичь этого, как известно, всегда можно только с помощью денег.

Более того, когда народ сам начинает размышлять о своем положении, у него рождается миллион потребностей, о которых раньше он и не помышлял и удовлетворить которые можно, лишь прибегая к государственным ресурсам. Из всего этого следует, что, как правило, государственные расходы увеличиваются с развитием цивилизации, а налоги повышаются по мере распространения просвещения.

И наконец, есть еще одна, последняя, причина, из-за которой демократическое правительство нередко стоит дороже, чем любое другое. Иногда и демократическое правительство хочет навести экономию в своих средствах, однако оно не может этого сделать, потому что не владеет искусством экономии.

Так как демократия часто меняет свои намерения и еще чаще меняет своих субъектов действия, случается, что задуманные дела ведутся плохо, а то и вовсе остаются незавершенными. В первом случае государство вовлекается в расходы, непропорциональные величине поставленной цели, во втором — оно делает непроизводительные расходы.