Демократия. История одной идеологии

Канфора Лучано

Тем временем, пока будущее оставалось туманным (сам Ленин в 1906 году и в мыслях не имел иного сценария, кроме «демократической» революции в России, которая ускорила бы победу социализма на Западе) [374] , такой новый, неожиданный фактор, как европейская война (1914), нарушил все прогнозы и все «программы». Очень скоро она привела к распаду самого Интернационала. Наконец-то маргинальным русским социал-демократам представился случай оказаться в центре событий, чего никогда не бывало прежде, а вскоре возникла и реальная платформа для объединения: крах царизма в феврале 1917 года.

374

Эта мысль явствует и из переписки (1894) Энгельса с Даниэльсоном, переводчиком «Капитала» на русский язык.

Какое-то время казалось, что предвидение Энгельса («необходимо свержение царизма в России /.../ это придаст рабочему движению на Западе новый импульс и создаст лучшие условия для борьбы») сбывается на глазах. Разумеется, Энгельс и представить себе не мог, что вспыхнет мировая война; но динамика, описанная им, в самом деле совпадала с событиями тех месяцев, которые последовали за отречением царя и образованием в России республики, где гегемонии добилась

партия, несомненно, наиболее многочисленная в стране: социалисты-революционеры (старой народнической закваски) Керенского. В России рождалась «демократическая» республика, а в Германии социальная напряженность и раздоры внутри социал-демократии вылились в открытый раскол крупной основной партии и появление нового, более радикального формирования, Независимой социал-демократической партии (НСДПГ). Следовательно, импульс был задан, движение к революции на Западе началось? Многие думали так, помня или нет о прогнозе великого патриарха. Роза Люксембург, которая целый год (с февраля 1915 по февраль 1916) находилась в заключении за активное противодействие войне, а 16 июля была арестована снова, пишет своей подруге Луизе Каутской о России, вернее — как она выражается — об «искрах, которые, вырываясь на свободу, летят из России»: «Это наше собственное дело там одерживает триумфальную победу, это сама мировая история вступила в битву и в радостном упоении пляшет карманьолу!» [375] . И Спартаковская лига [376] , которую Роза создала, будучи в тюрьме, тут же присоединяется к НСДПГ, правда, оставляя за собой свободу действий.

375

Briefe an Karl und Luise Kautsky, Berlin, 1923 (письмо от 15 апреля 1917 г. из тюрьмы Вронке); итал. перевод: Lettere ai Kautsky, Ed. Riuniti, Roma, 1971, p. 264.

376

Спартаковская лига — марксистская организация в Германии, с августа 1914 г. входила в социал-демократическую партию Германии (СДПГ) как «группа Интернационал», с 1916 г. получила название «группа Спартака», с 1917 г. представляла собой левое крыло отделившейся от СДПГ Независимой социал-демократической партии Германии (НСДПГ). По инициативе К. Либкнехта 11 ноября 1918 г. группа вышла из НСДПГ и получила название «Союз Спартака». Во время Ноябрьской революции 1918 г. «Союз Спартака» призывал к разоружению войск и учреждению советской республики. В канун 1919 г. «Союз Спартака» вместе с наиболее радикальной частью НСДПГ образовал Коммунистическую партию Германии (КПГ) (прим. пер.).

Многим в беспокойных социалистических рядах казалась все более неприемлемой поддержка социалистами войны, хотя ранее, когда пропагандировался искаженный образ этой самой войны, такая поддержка и представлялась возможной. Но не теперь, когда под давлением правых «аннексионистов» был удален с поста «умеренный» канцлер Бетманн-Гольвег (13 июля 1917) и набирала силу «диктатура» верховного командования. 6-8 апреля 1917 года была основана НСДПГ, под руководством таких людей, как Гаазе [377] , которые 4 августа 1914 года в числе первых голосовали от имени социалистов за военные кредиты. Февральская революция в России, ослабив Восточный фронт (что лишь добавило «аннексионистам» уверенности в себе), создала для европейских социалистических партий именно прецедент борьбы против войны; борьбы, которая была отложена в августе 1914 года под воздействием более или менее убедительных софизмов. Теперь социалисты начинали заново.

377

Гаазе (Хаазе), Гуго (1863-1919) — немецкий социал-демократ, в 1911-1917 гг. один из председателей СДПГ, а после раскола СДПГ в апреле 1917 г. — один из основателей Независимой социал-демократической партии Германии (НСДПГ). Депутат рейхстага (1897-1907, 1912-1918), во время Ноябрьской революции 1918 г. — сопредседатель, вместе с Фридрихом Эбертом (см. прим, к с. 214), Совета народных уполномоченных (временного правительства Германии) (прим. пер.).

Равновесие нарушилось. Канцлер пал в результате чуть ли не государственного переворота [378] , и правые получили полную свободу действий; верховное командование, опьяненное продвижением на Восток, открыто добивалось преобладания на политической арене, рассчитывая на поддержку кайзера. В центре оставались мажоритарные социалисты и партия Центра: таким образом, уже начинала складываться веймарская коалиция.

Но такое развитие событий в данный момент оказалось невозможным. С новой русской революцией, Октябрьской, начался процесс, вышедший за пределы России, нашедший отклик у рабочих масс Европы, in primis — Германии. Призыв был громким, его не могли не услышать. Военная экономия и голод заставляли народные массы задаваться вопросом, ради чего они должны испытывать лишения и участвовать в затянувшейся бойне и не пора ли «сделать так, как в России»; такой лозунг был выдвинут, например, в Италии, в Турине (в контексте — чисто итальянском — когда поражение при Капоретто задвинуло в угол социалистическую партию, на которую изначально смотрели косо за «отказ от сотрудничества»). В Германии стачка на военных заводах — факт неслыханный в этой стране в разгар военного конфликта, — а за ней уличные беспорядки явились прямым предупреждением.

378

Фридрих Мейнеке в своих воспоминаниях говорит о «военном перевороте» (Erlebtes 1862-1919, Koehler, Stuttgart, 1964); итал. перевод: Guida, Napoli, 1971, p. 329.

Предупреждением, если не преддверием революции явился через несколько месяцев и мятеж моряков Киля, казавшийся точной копией восстания на «Потемкине» в России в 1905 году. Но в рядах противника это предупреждение было воспринято совсем по-другому. С этого времени начинает приобретать четкие очертания «легенда об ударе в спину» (Dolchstosslegende); правые начинают уголовные преследования за антивоенную агитацию; формируется «Партия отчизны», первый «образец» правых массовых партий веймарского толка, которые выроют могилу республике.

Таким образом, картина усложняется. И все более отдаляется от хода событий, как его представлял себе Энгельс в 1894-м, а потом Ленин — сразу после революции Пятого года. И в такой ключевой стране, как Германия, впервые появляются, непосредственно во время войны, крупные массовые «префашистские» формирования: знак того, что общество оказалось гораздо сложнее и реактивнее, чем мог себе представить «научный социализм». Положение осложнил «внешний» фактор: американское

вмешательство в европейские дела, не только обусловившее победу Антанты, но и послужившее основным фактором новой стабилизации, направленной на предотвращение революций. Америка вступает в войну и со свежими силами, и к тому же вооруженная «четырнадцатью пунктами» Вильсона [379] , содержавшими проект мирового переустройства (in primis европейского), в том числе основу будущего Объединения Наций; но прежде всего прямой, лобовой ответ на призыв Ленина и Троцкого к народам о немедленном заключении мира. Америка самым непосредственным образом направляла выход Германии из войны, повлияв даже на состав последнего «военного кабинета», который возглавил принц Макс [380] ; это она поставила условием отречение кайзера. Пустоту не могли не заполнить «мажоритарные» социалисты, проводившие антибольшевистскую линию. Их «безболезненный» приход к власти отнял у революции, уже вспыхнувшей в Берлине, какую бы то ни было возможность создать правительство. Правительство уже имелось в наличии: то были «люди Шейдеманна» в союзе с католическим Центром. Ни Энгельс, ни Ленин такого не предвидели, и Ленин, наверное, даже не осознал в тот момент эпохального значения свершившегося.

379

«Четырнадцать пунктов» Вильсона — программа из «14 пунктов об условиях мира», выдвинутая президентом США Вудро Вильсоном в январе 1918 г. Включала сокращение вооружений, вывод немецких частей из России и Бельгии, провозглашение независимости Польши и создание «общего объединения наций» (получившего название Лига Наций). Неохотно одобренная союзниками США, эта программа легла в основу Версальского мирного договора (1919) (прим. пер.).

380

Принц Макс — Максимилиан Александр Фридрих Вильгельм фон Баден (1867-1929) — немецкий политик, наследник Великого герцогства Баденского, канцлер Германии с 3 октября по 9 ноября 1918 г. Объявил об отречении кайзера Вильгельма II и покинул свой пост, передав полномочия Фридриху Эберту (прим. пер.).

В его работе об империализме, написанной, когда война только начиналась (весна 1915), Соединенные Штаты предстают еще одной империалистической державой среди прочих. Ленин и вообразить не мог, что США «вторгнутся» в Европу одновременно с русской революцией, дабы нейтрализовать ее влияние и возможное распространение. Он не мог вообразить, что на фоне полного упадка европейских империалистических держав, терзавших друг друга целых четыре года, явится такой мощный противовес: Америка, взявшая на себя задачу «спасения», располагающая не растраченными силами, опирающаяся на экономическое могущество, также ничем не подорванное. Это обнаружилось уже в начале 1920-х годов, когда план Доуса [381] спас Германию и покончил с «эрой Штреземанна» [382] .

381

План Доуса — план, предложенный в 1924 г. американским Комитетом Доуса (председатель — Чарльз Дж. Доус), относительно выплаты Германией послевоенных репараций: этот план, не указывая конкретно новых сроков выплат, значительно уменьшал размер ежегодных отчислений по сравнению с условиями Версальского договора (прим. пер.).

382

«Эра Штреземанна» — Штреземанн, Густав (1878-1929) — немецкий политик (Немецкая народная партия), рейхсканцлер (1923) и министр иностранных дел (1923-1929) Веймарской республики. Лауреат Нобелевской премии мира (1926) за заключение Локарнских соглашений, гарантировавших послевоенные границы в Западной Европе (прим. пер.).

Рождался новый мир, совершенно отличный от того, который сам себя пустил ко дну в этой войне. А «научное предвидение» развеивалось на глазах.

В политическом плане американское вмешательство тоже наводит на размышления. В Германию Соединенные Штаты — еще до конца войны — «принесли демократию» (как сейчас говорят), или, точнее, способствовали тому, что парламентский режим устоял даже при крушении Рейха. Так Европа перестала быть исключительно Европой: она превращалась, также и политически, в часть более широкого понятия «Запад».

Десятилетия постепенной борьбы (то есть, приятия существующей картины политических институтов) нельзя было стереть в единый миг. И они принесли плоды. В заключительной главе «Entstehung der Deutschen Republik» [«Происхождение Германской республики»] Розенберг приводит и комментирует «тринадцать пунктов» требований восставших матросов немецкого военного флота, базировавшегося в Киле (восстание вспыхнуло в начале ноября 1918 года). Самым «экстремистским» оказалось требование освободить моряков, служивших на линкорах «Тюрингия» и «Гельголанд» (около 600 человек были арестованы 30 октября за то, что не подчинились приказу выходить в поход). Восставшие требовали также освобождения арестованных в предыдущем году. Требование гласило: «Им не должно быть сделано никакой записи в военную книжку». Розенберг иронически комментирует: «Значит, революционеры не желают, чтобы в их документах отразилось, что они участвовали в революции». Первый из тринадцати пунктов касался разницы в довольствии для команды и для офицеров, выборов новых комиссий, которые следили бы за рационом и разбирали возможные «жалобы» со стороны экипажа; было также требование, чтобы подобные комиссии присутствовали на судебных процессах против моряков, обладая правом опротестовывать приговоры. А еще матросы требовали отменить норму, обязывающую отдавать офицерам честь, даже находясь вне службы. «Неподражаем пункт 9: Обращение «господин капитан» должно употребляться только в начале фразы; в дальнейшей речи оно опускается: достаточно того, что к старшему по званию следует обращаться на “Вы”».

Ситуация на грани парадокса:

Сто тысяч матросов восстали; в их руках все пушки; жизнь офицеров зависит от их милости. Империя трещит под их ударами, а сами революционеры настаивают на том, чтобы в дальнейшем обращаться к старшим по званию, используя обычное «вы» /.../ Моряки не думали в начале ноября 1918 года ни о республике, ни о свержении правительства /которое уже было правительством Макса, с социалистами и партией Центра/, ни тем более об установлении социализма. Они хотели только прочного мира вопреки подстрекательским поползновениям всенемецкого типа и ослабления жесткой дисциплины прусского образца [383] .

383

Rosenberg A. Origini della Repubblica tedesca, итал. перевод, Leonardo, Roma, 1947, p. 265.