Демон, ангел, Велиал или Будни обычной избранной
Шрифт:
— Тогда почему отзываешься? — заржал чёрный тип, но осекся, заметив мое предобморочное состояние, — спасай Софи, она сейчас, кажись, копыта отбросит!
В комнату со скоростью света, иначе и не сказать, ворвался еще один «окрыленный» субъект, который в отличие от первого, был явным любителем белого. Одним резким прыжком он преодолел расстояние от двери до меня и словно собрался обнять, но вовремя остановился, поняв, что я смотрю на него широко раскрытыми от удивления глазами.
— Определенно перья, — подтвердила я свое предположение, разглядев вблизи белоснежные, перышко к перышку,
— Раньше я за ней такого не замечал, — услышала я, приходя в себя, — всегда же была такая стрессоустойчивая, все ни по чем, а тут тебя увидела и… БАХ! Не, ну я-то тоже чуть не сдох от ужаса, впервые увидев тебя, так что могу её понять.
— Она перенапряглась, помнишь что-нибудь, что нам рассказывали тогда?
— Я еле свое предназначение вспомнил, а ты мне про такое… Думаю, что этот бабах можно назвать перезагрузкой после установки обновлений… Ее потоки силы изменили направление кардинально… Может теперь начнет бухать по-мужски? Мне без компании скучно.
— Не смей ее спаивать! Хм, да… это определенно изменение структуры. Я очень мало помню о ее силе, но этого точно не должно было случиться.
— Ты тоже не помнишь? Это хорошо, а то я уж было подумал, что сбывается бабушкино предсказание, и я пропил мозги…
Я приоткрыла глаза. Меня успели уложить на диван, пока была в «перезагрузке». Обладатель белоснежной шевелюры стоял передо мной на коленях и зачем-то еле ощутимо дергал за пальцы левой руки, лицо его выражало крайнюю степень сосредоточенности. Черный же субъект стоял в кухонной зоне и наполнял бокал остатками вина. Его лицо отображало крайнюю степень сосредоточенности, когда последние капли рубиновой жидкости перекочевали из бутылки в бокал. Он дунул в горлышко опустевшего сосуда, быстро закупорил его и поставил под стол.
— Я помню только то, кто мы для нее и что мы не должны были забыть то, что забыли… Но все равно надо же было как-то подготовить ее к нашему проявлению.
— Так чего же не подготовил? Белка, я тебе поражаюсь: столько мудрых мыслей появляется в твоей белобрысой башке, когда они уже не нужны. А я говорил, что без вискаря дело не пойдет…
— Парни, вы кто такие? — спросила я крайне спокойным голосом, и сама себе удивилась, — и что ты делаешь с моей рукой?
— Выравнивал потоки сознания, чтобы ты не перенервничала и не упала снова в обморок, — ответил белый, прекратив терзать мои пальцы, — мое имя Эмилиас или просто Эми, а его — Ликантроп.
— Зови меня Тори, — Ликантроп отсалютовал мне полным до краев бокалом, при этом не разлил ни капли жидкости, и махом осушил его.
— Ликантроп?… Эмилиас?… Вы что или кто такие?
— Кто, — улыбнулся Эми, — мы твои хранители.
— Что это значит?
— Я хранитель души, — пояснил Эмилиас, — сегодня двадцать пять лет как я охраняю и, при необходимости, лечу твою душу. А Ликантроп…
— Я охраняю и лечу твою тушу! — громко и весело завершил Тори, — я что-то вроде телохранителя, так же по совместительству воспитываю и лелею в тебе все темненькие проявления, но до сих пор не приучил к стоящим внимания напиткам, а жаль…
— В шкафу стоит коньяк, — смогла я выдавить из себя.
— Уже нет, — расплылся Тори в самодовольной улыбке, — я в честь праздника его еще утром оприходовал!
— Ребят, — я приняла вертикальное положение и схватилась руками за закружившуюся голову, — я не помню, чтобы у меня были предпосылки развития помутнения рассудка… Как так вышло, что я сошла с ума?
— Ты не сошла с ума, — Эми мягко коснулся моего плеча, — тебе только что исполнилось двадцать пять. Ты ведь родилась именно в этот час. Так уж вышло, что тебе предназначено видеть своих хранителей…
— Софи, ты уникальный человек! — Тори от полноты чувств хлопнул ладонью по столешнице, — мало того, что у тебя есть мы, что уже редкость, так ты еще и видеть нас теперь можешь!
— И за что мне такая честь?
— За красивые глаза и неправильный прикус!
— Издеваешься, — уверенно сказала я, кивая в подтверждение своего вывода.
— Разве что совсем немного, — хмыкнул он, — но издеваюсь только я, Белка на это не способен: соображалки маловато! Дашь хорошего вискаря — перестану, но не обещаю, что надолго.
— Ликантроп, зачем ты балаган устроил из серьезного разговора и переводишь все к алкоголю? — устало сказал Эмилиас, — нам неизвестно, почему этот дар выпал именно тебе, такое становится ясным не раньше положенного. Наша работа сохранять тебя, за судьбой следят другие силы.
— Я не доверяю мнению других сил, поэтому припас свою собственную версию: у тебя Луна не в том доме и ретроградный Меркурий, — выдвинул версию Тори, — слушай, давай раздобудем еды? А то есть охота…
— Все мысли лишь о том, чтобы набить свое ненасытное брюхо, — закатил глаза Эми.
— Выпала бы тебе моя судьба, понял бы, — обижено ответил Ликантроп.
— Ты сам выбрал этот путь, вот и не жалуйся…
— А я и не жалуюсь, с чего ты решил, что я жалуюсь? Я вообще никогда не жалуюсь, и на жалость не давлю, в отличие от некоторых…
— Когда ты видел, чтоб я давил на жалость?
— Да ты все время ноешь, эмоциональная плакса! Лучше быть вечно голодным, чем нытиком как ты!
— Я не нытик! У меня обостренная реакция на колебания души! Это издержки моего предназначения!
— Эй, парни, хватит! — я решила вмешаться в их спор, хранители послушно замолчали, — не отвлекайтесь от главного! Давайте, раз уж Тори голоден, выпьем вместе чаю с пирожными…
Хранители перекинулись напоследок испепеляющими взглядами, но оба одобрили мое предложение. Эмилиас вызвался сделать чай. Он по-хозяйски, зная точно, что где лежит, поставил три кружки, три блюдца, достал мою чайную коллекцию из различных сортов чая, сушенных ягод и трав, смешал в заварочном стеклянном чайнике и залил почти доведенной до кипения водой. Комната мгновенно наполнилась запахами мяты, малины и корицы. Я села за стол, и Эмилиас поставил перед о мной кружку с ароматным напитком. К этому моменту Тори достал из пакетов все сладости, разложил их в середине стола и, никого не дожидаясь, умял почти половину, а ведь я собиралась растянуть это на неделю.