Демон, ангел, Велиал или Будни обычной избранной
Шрифт:
— Мрачноватая у тебя выставка получается в этот раз, — цокнула подруга в конце обсуждения, — думаешь, критики одобрят?
— Не хочу задумываться о критиках, — вздохнула я тяжело, — когда одним что-то не нравится, другие приходят в полный восторг. Невозможно всем угодить.
— Тоже верно, — улыбнулась она, — ну а чтобы Выставку приняли максимально благосклонно, я уже подобрала хорошие даты. С двадцатого октября и до пятого ноября будет самое подходящее время. В конце недели отправлю ребят за картинами в студию.
— Это хорошо, — обрадовалась я, — со следующей недели смогу переместиться туда
— Ого, — Ята одобрительно прищурилась, — уже есть концепция для следующей выставки?
— Да, концепция будет вокруг одного триптиха выстраиваться… Пока без подробностей, но выставочный зал было бы замечательно устроить в том бывшем заводском здании про которое пару месяцев назад я упоминала. У тебя же есть контакты владельцев?
— Конечно есть, — довольно улыбнулась подруга, — у меня есть выход на все площадки.
— О, кстати, не могу найти одну книгу, — я решила, что самое время добыть то, ради чего сюда пришла в первую очередь, — перерыла всю квартиру, даже в кладовке перекопала коробки. Помню, что давала её Виллу. Может, она у тебя осталась?
— Эм, — подруга задумалась на мгновение, — разве что на лоджии. Там ничего не поменялось. Если нужно, посмотри. Но без меня, я всё еще не готова.
Пока подруга не решила спросить, что за книга мне нужна, я бодренько выбежала на лоджию. Но стоило щелкнуть выключателю и осветить помещение, как я нерешительно замерла. Небольшая лоджия раньше была местом уютных посиделок и творческим уголком для Вилла. Насколько мне известно, с ранней весны и до поздней осени мои подруга и брат любили начинать свой день здесь — выпить по чашечке кофе, смотря на рассвет или закат. Оба жутчайшие жаворонки — идеальная парочка. Два маленьких уютных кресла у стены. Между ними крохотный столик, на котором можно поставить разве что пару кружек и блокнот для записей. Кружки, кстати, так и стояли на столике уже больше года и покрылись толстым слоем пыли, а кофейная гуща явно превратилась в неотдираемый камень на дне кружек. Блокнот с записями Вилла сиротливо лежал на его кресле, на кресле Марьятты лежал ее любимый плед.
Я глубоко вздохнула и сделала неуверенные шаги к секретеру в углу лоджии. Если книга и осталась, то она будет в нём. Вилл любил творческий беспорядок, который никак нельзя было разводить в квартире Яты без приведения её в ярость. И они нашли элегантное решение — сделали под заказ секретер с множеством полочек и ящичков, которые при необходимости легко закрывались подъемной столешницей. Все нужное брату под рукой, а Ята этого не видит благодаря хитрому механизму сокрытия творческих порывов.
Я раскрыла секретер и начала перебирать творческие завалы брата — вот что лучше всяких тестов ДНК подтверждало наше родство — дикий бедлам на рабочем месте. Методично перебрав все блокноты и стопки листов, я наткнулась на редкое издание моего любимого автора. Это хорошо — будет, что продемонстрировать Яте, но это не та книга. Немного поразмыслив, стала выдвигать ящички секретера, книги ведь бывают и маленькими. Я уже отчаялась, когда в последнем ящичке я нащупала маленькую и довольно ветхую книгу. Она была чуть больше ладони, но солидной толщины. Обложка из коричневой кожи с обитыми металлом уголками. На корешке остались следы золотого
Глава 11.5
Имена живут собственной жизнью. Со временем они становятся теми, кто их носит
— Хм… то, что воет — сейчас спит, — хмыкнула я довольная успехом.
— Ты только не буди его здесь, — от комментария Тори, возникшего у меня за спиной, я подпрыгнула на месте.
— Нельзя же так пугать! — возмутилась я.
— Лично я никого не пугал, — развёл демон руками, — испугаться было твоим личным решением. Тылы прикрывай, — назидательно добавил он.
— А вы с Эми тогда зачем? — парировала я, потянувшись к ящичку в котором нашла книгу.
Я уже намеревалась закрыть его, когда заметила маленькую коробочку у дальней стенки ящичка. Маленький квадратный футляр, обтянутый чёрной бархатной тканью. Он показался мне смутно знакомым.
— Софи, ну как поиски? — голос подруги вырвал меня из раздумий о странной коробочке.
— Нашла! — я схватила коробочку и вместе с книгой сунула во внутренний карман куртки, которую предусмотрительно накинула перед выходом на прохладную лоджию.
Быстро закрыв опустевший ящичек, я подняла столешницу секретера, вновь скрывая творческий беспорядок брата, и вернулась в комнату, держа в руках мою книгу.
— Она нашлась! — победно улыбнулась я подруге, демонстрируя мою книгу, — оригинал сейчас не достать, реплику покупать не хочу, а в сети только в непривычном для меня переводе текст. Буду перечитывать.
— Это хорошо, что ты вспомнила о ней, — кивнула Марьятта своим мыслям, — там больше нет ничего ценного? Хочу набраться храбрости и до нового года навести порядок на лоджии. Знакомая дизайнер недавно показала очень интересное решение, полностью подходящее под нынешний ремонт. Заменить только всю мебель и текстиль.
— Кроме моей книги, в секретере были только блокноты, листы и канцелярка — ничего важного и ценного, — с легкостью ответила, радуясь своему порыву присвоить коробочку.
Была абсолютная уверенность, что в ней находится нечто очень важное, что ни в коем случае нельзя показывать подруге. А еще было ощущение, что я точно её уже раньше видела.
Остаток времени, проведенный у подруги я провела как в тумане, мыли постоянно возвращались в книге и загадочной коробочке. Через полчаса, сославшись на пришедшее вдохновение, я попрощалась с Ятой и умчалась домой. Желание убедиться в верности находки подталкивало как можно быстрее открыть книгу, но силы воли хватило не начать изучать её посреди улицы, а добраться сначала до дома.
— Итак, — я примостилась на кухонный стул и положила книгу перед собой, коробочку пока отставила на край стола, — какова добыча нашего сегодняшнего похода?
Я раскрыла книгу и озадаченно уставилась на непонятные кривые символы на тонких полупрозрачных страницах. Бумага была старая, пожелтевшая и ветхая. На ощупь чем-то похожа на тишью. Из-за её полупрозрачности текст становилось еще труднее различать — символы с оборотной стороны страницы проглядывали через бумагу и искажали и без того явно криво начертанные знаки. Казалось, что она может порваться от любого неаккуратного прикосновения.