Демон-босс
Шрифт:
— Так ведь и повод сегодня примечательный, — хмыкает он, толкая дверь. — Прощальный ужин с моей бывшей женой.
33
Вот так во второй раз за день у меня слабеют колени. Он шутит так, что ли? То есть там внутри нас ждет его экс-кляча… то есть бывшая жена, с которой придется сидеть за одним столом?
— Игорь Вячеславович… — Я невольно вжимаюсь в салонную обивку. — Извините, но подобного рода развлечения не для меня. Нашего недавнего общения с Анжелой мне достаточно на ближайшие годы вперед. Рвать друга друга зубами ради мужчины — каким
— Все хорошо в интеллигентах, да уж больно к жизни не приспособленные, — Жданов с укоризной качает головой. — При первом шухере готовы лапы вверх поднять с криками «Все заберите, только гордость оставьте». Ты думаешь я тебя сюда для чего притащил? Эго свое мужское потешить?
— Не знаю, Игорь Вячеславович. С самого начала поездки пребываю в смятении, а сейчас и подавно. Я за столом привыкла беседу поддерживать, а о чем разговаривать с вашей бывшей супругой — не имею ни малейшего понятия.
— А тебя никто разговаривать и не просит. Посидишь, послушаешь, осетрины навернешь.
— Занятие, больше подходящее кошке, — хмурюсь я.
Усмехнувшись, Жданов смотрит мне на грудь, а затем - на колени.
— Вот в чем дело. Женско-инженерская гордость играет. Мол, если голос есть — надо обязательно его подать. Слушай сюда внимательно, Люба, и уясни. Цели тебя унизить не преследую. Отношусь с большим трепетом и уважением. Настолько большими, что порой посреди рабочего дня в брюках свербит. А приехала ты со мной для того, чтобы сразу двух зайцев угандошить. Вижу, что не доверяешь ты мне. Сама себе заборы в голове городишь — он такой сякой, бабник ветреный, воспользоваться моим телом инженерским хочет. А я тебе говорю, что это все херня. Поэтому нужна очная ставка. Бывшая моя — тот еще ерш сопливый. Мне одно скажет, потом к тебе прибежит и напиздит противоположного с три короба. Сейчас я этого ерша насажу на трезубец и кишки ее тощие по всему ресторану размотаю, чтобы навсегда отбить желание самодеятельностью заниматься и по чужим офисам с небылицами скакать. Суть мероприятия теперь ясна?
— Никаких кишок разматывать не нужно, пожалуйста, — лепечу я, немного оторопев от такого пояснения. — И я вам вполне доверяю…
— Люба… — Полиграфический магнат морщится. — Доверяла бы, мы бы с тобой сейчас не возле входа в ресторан топтались, а у меня в спальне матрас мяли.
Покраснев, я смущенно смотрю в зеркало заднего вида. Бедный Михаил. Чего только ему при таком работодателе выслушать не пришлось.
— Достаточно внятно я тебе свою позицию относительно ужина при свечах и Анжеле донес? Все, теперь идем.
И еще до того, как я успеваю ответить, Жданов подхватывает меня под локоть и вытягивает из машины.
— А если сама не пойду — на плечо взвалите и потащите? — Одернув пиджак, я с достоинством расправляю плечи.
— Даже не знаю. — Жданов выразительно оглядывает меня с ног до головы, отчего я вспыхиваю. — А надо?
— Пойдемте уже, — бормочу я, окончательно смутившись. — Покончим с этим наконец. Надеюсь, осетрина здесь действительно вкусная.
Внутри ресторана малолюдно, так что заметить выбеленную шевелюру Анжелы не составляет труда. Бывшая жена Жданова пришла во всеоружии. Стол скрывает часть ее туалета, но судя по откровенному декольте и голым плечами, низ не менее впечатляющий. Нас она
— Игореш! — При виде полиграфического магната она соскакивает с места, демонстрируя юбку, длиной соответствующей высоте ее каблуков. — Я так рада…
Ее искусно оформленное лицо вытягивается, когда из-за плеча своего бывшего мужа она замечает меня.
— А… — Она растерянно озирается. — А мы что, не вдвоем будем? Не понимаю…
— Сейчас все поймешь, — гаркает Жданов, оглушительно выдвигая стул. — Садись, Люба. Послушаем, как моя экс-кляча докатилась до жизни такой.
34
— Здравствуйте, Анжела. — Абсолютно не понимая, как себя вести, я расстегиваю пиджак и присаживаюсь.
Поскорее бы подошел официант с хваленой осетриной. По объяснимым причинам я чувствую себя неуютно и нервно, а когда я нервничаю, то предпочитаю есть.
— Игореш, ты вроде говорил, что нам нужно встретиться, — натянуто пищит бывшая супруга Жданова, метая в меня озабоченные взгляды.
— И ведь не соврал, — хмыкает полиграфический магнат, раскрывая меню. — Действительно встретились. Эй, товарищ-разносчик, поди сюда.
Проходящий мимо официант, подпрыгнув, останавливается и непонимающе смотрит на Жданова.
— Глаза на меня пучить не надо. У нас тут ужин прощальный семейный. Тащи все лучшее, что есть в меню, и чем быстрее, тем лучше. Сделаешь все четко —заберешь чаевые и метнешься на недельку в отпуск.
Волшебное слово «чаевые» делает свое дело. Лицо парня становится более приветливым, и он участливо интересуется:
— Сами уезжаете куда-то или провожаете?
— Провожаю, — гаркает Жданов, сверля тяжелым взглядом Анжелу. — Свою бывшую клячу в далекое пешее, последний хер без соли доедать.
— Игорь Вячеславович… — непроизвольно и с укором вылетает из меня.
— Игореш, ты что? — лепечет Анжела.
Выглядит она такой растерянной и испуганной, что становится очень ее жалко. Но ровно до того момента, пока глаза под подозрительно густыми ресницами не устремляются на меня.
— Что, Любочка? Пришла позлорадствовать? Имей в виду, что когда женщина воспринимает другую как врага, это ни о чем хорошем не говорит. Вернее, говорит о том, что ты себя не уважаешь и не ценишь.
Все же бывшая супруга Жданова — удивительный человек. Перманентно несет всякую ахинею и без зазрения совести ставит диагнозы. Кем я уже только не была на ее словах. И бессовестной похитительницей чужих мужей,и женщиной без лоска.
— Анжела, ты бы рот свой…
Я трогаю полиграфического магната за руку, прося возможность ответить на выпад самой. Ибо ну сколько уже можно молчать?
— Себя я очень ценю и уважаю, и как врага вас отнюдь не воспринимаю, Анжела. Враждебное отношение предполагает наличие чувств к объекту, а к вам я их не испытываю. Сюда я приехала по приглашению Игоря Вячеславовича и до последнего не была в курсе, что мы с вами встретимся. В противном случае, попросила бы выбрать другое место. В возможность вести с вами приятную и конструктивную беседу я в свете последних событий не слишком верю.