Демон-босс
Шрифт:
Переведя дух, я оценивающе оглядываю супругу Жданова. Не перегнула ли я палку в стремлении поставить ее на место? Не была ли слишком грубой? Я себя знаю. Когда распалюсь — могу наговорить много того, о чем потом буду жалеть, и даже обидеть.
— Уела так уела, Люба, — ворчит полиграфический магнат. — Да так, что эта корова ни хера не поняла. Видишь, как глазами хлопает? Ей надо напрямую в лоб и попроще. Смотри и учись. Анжела, ну-ка напомни, сколько лет мы в разводе?
— Три, — с заминкой отвечает она. — С половиной.
— Верно. Теперь напомни, кто был инициатором?
—
— И ведь тоже верно, — хмыкает Жданов. — А теперь ответь, как на духу: если я от тебя по собственной воле три года назад избавился, на хера ты мне сейчас сдалась?
— Игореш…
— Цыц. Вопрос был риторическим. Ты помнишь, как я отпрыска твоего из центровых апартаментов в хибару замкадошную командировал за то, что гадил на руку кормящую? Отвечай, помнишь?
Анжела испуганно трясет головой. Понятия не имею, о чем идет речь, но она явно все понимает.
— Ничему тебя жизнь, выходит, не учит. Я тебе после развода и хату, и тачку оставил? Оставил. И бабла подкидывал на техобслуживание силикона, когда ты скулить ко мне в офис приползала. Было такое?
Она снова кивает. Я же смотрю на Жданова с невольным восхищением. Очень меня подкупают мужчины, остающимися щедрыми и благородными даже после развода.
— Так чего тебе на жопе тощей ровно не сиделось? Ты какого хуя к Любе в офис поперлась несуществующие права на меня отстаивать? Я ее для чего уже месяц окучиваю и так и сяк? Чтобы ты, когда в башку твою пустую стрельнуло, пришла все портить?
— Да я ничего такого ей и не говорила, — лепечет Анжела. — Просто пришла убедиться, что ты в надежных руках. Из чувства глубокой безусловной любви и заботы.
От неверия я даже приоткрываю рот. Ох и хороша! Смотрит мне в глаза и врет не краснея. Нет, на это определенно нужен талант.
— Ну ты поняла теперь, Люба, насколько сопливый этот ерш? — Жданов устало вздыхает. — Тебя где так пиздить научили, болезная? Безусловная любовь у нее. Любовь у тебя только к баблу. А теперь слушай внимательно. В твоих интересах это. Еще раз я тебя в своем офисе увижу — глаз на жопу натяну. Усекла? Узнаю, что ты к инженерке сунулась — повторю все то же самое, только в обратном порядке. Никаких звонков, никаких встреч на «экспрессо» и сообщений. Все, капут пришел кормушке. А знаешь почему? Потому что ты охуела. Расчехляй резиновые перчатки и дуй посуду мыть.
— Я отдала тебе лучшие годы! — взвизгивает Анжела.
— Твои лучшие годы закончились лет за десять до того, как мы снюхались. А за оставшиеся я нехило башлял. А мог бы счастливо пироги жрать в компании инженерки. Эй, разносчик! Упакуй этой тощей даме с собой. Хер его знает, когда теперь нормально пожрет.
35
— Что притихла, инженер Люба? — громогласно интересуется Жданов, как только Анжела ретируется. — Аплодисментов не раздалось, значит, осуждаешь.
Я задумчиво тереблю салфетку, прежде чем ответить. По сути полиграфический магнат все верно сказал: чинить препоны его желанию строить отношения со стороны бывший супруги как минимум недальновидно, а как максимум непорядочно. И вполне объяснимо, что узнав
— Наверное, немного осуждаю, - наконец признаюсь я. — Ваша супруга выходила из-за стола почти в слезах.
— А в офис к тебе она в слезах приползала? — Жданов щурится.
При воспоминаниях о том неприятном и отчасти унизительном разговоре под ложечкой неприятно сосет.
— Нет, но…
— Знаешь в чем твоя ошибка, Люба?
– перебивает Жданов.
– Ты в силу интеллигентности свой пиджак пытаешься на чужие плечи натянуть. Только Анжеле пиджак твой нахер не нужен. Ей мини-юбку в стразах и литр автозагара подавай. А ты себя на ее место ставишь, думаешь: ох, я бы сквозь землю провалилась, если бы Игореша так меня отчитал. И действительно бы провалилась. Только проблема в том, Люба, что ты бы такого повода не дала. В офис бы не поперлась разборки устраивать и каждый месяц бы бабла не клянчила под любыми предлогами. Я на этой кляче пятнадцать лет был женат и знаю, о чем говорю. Уже через час она об унижении забудет и переключится на то, как ей теперь денег на итальянские колготки и посиделки в ресторанах раздобыть.
— Вы конечно правы, но мне как женщине…
— Люба. Как есть говорю: я не твой приятель еврей. Ко мне за стол хер кто подсядет. И если и подсядет — то махом схлопочет ответку. Понимаешь, о чем речь? Срать себе на голову никому не разрешаю. Даже бывшим женам. А для дальнейшего продолжения беседы, давай-ка я тебе еще раз лично представлюсь. Жданов Игорь Вячеславович. Великовозрастный хам. Между ртом и мозгом провод короткий. Из плюсов - на интеллект не жалуюсь и в отсутствии порядочности никто не обвинял. Вроде ничего не утаил. С потенцией тоже полный порядок, кстати. Ну, в этом ты еще лично сможешь убедиться. А теперь, Люба Владимировна, отвечай как на духу. Берешь такой дефектный образец?
Все-таки уникальный он человек. Я, пожалуй, такого еще ни разу не встречала. Манеры у него отвратительные, но сам он настолько цельный. И честный, что немаловажно. От такого обмана и подлости, как от моего бывшего мужа, ждать не приходится.
— Можно сначала вопрос, Игорь Вячеславович?
— Люба. — Жданов морщится. — Ты меня и в койке, что ли, по имени-отчеству называть будешь? Прибереги это для ролевых игр.
Густо покраснев, я хватаюсь за стакан с водой.
— Можно задать вам… тебе… вопрос, Игорь? Надеюсь, он не покажется бестактным.
Дождавшись утвердительного кивка, продолжаю:
– Как вам с Анжелой удалось столько времени продержаться вместе? На первый и даже на второй взгляд, вы совершенно разные люди.
— Сам тем же вопросом каждый день задаюсь, - ворчит полиграфический магнат.
– Версию о том, что она меня опоила, отверг в силу здравомыслия. Хер его знает, Люба. У меня и первая жена была дурой набитой, но обеих я по-своему любил.
— Имейте в виду, что я себя дурой набитой не считаю, — нахмурившись, замечаю я.