Демон, дракон и другие личные проблемы
Шрифт:
– Действительно, милорд Абель, вы обнажили оружие первым. Но к вашей работе до вчерашнего дня не было ни единой претензии. Повторяю – вам повезло, что никто не пострадал. Студентка Мирта Феррино совершенно здорова физически, но до сих пор несет какую-то чушь. Если бедняжку придется отправить в приют для нездоровых умом, то уже обычным штрафом все виновные не отделаются! Благородная Элея, – он устремил желтые глаза в мою сторону, – а вы ничего не хотите добавить? Это же ваша служанка?
Я на самом деле напряглась. Если Катюша в лазарете сейчас наговорит на психушку, то неизвестно,
– Мирта всегда была странненькая, господин ректор. Пусть лекари не обращают внимания – я ее с детства знаю и уже давно привыкла. А тут еще она едва не погибла, все воспитание позабыла.
– А-а-а, – Олден принял объяснение на веру. – Но если вдруг Мирта решит подать жалобу, то я всегда готов выслушать! В конце концов, в этих стенах она в первую очередь ученица, а уже потом чья-то служанка. И если узнаю, что ее угрозами заставляют молчать, – старик многозначительно покосился на демона, – тогда тяжесть преступления вырастет в разы! А пока просто назначаю штраф – по тысяче золотых с каждого из присутствующих за ущерб академии.
В смысле, с каждого? Чего? Я-то здесь при чем? Но мой протест опередил Кьяр:
– Там ущерба на пару монет.
– За моральный ущерб! – не растерялся ректор. – Бедные студенты столько страха натерпелись!
Грант и не думал спорить. Хотя и Кьяр просто отмахнулся. Для них двоих сумма ничтожна, не стоит ругани, а вот у меня ситуация другая. Потому я осторожно уточнила:
– Господин ректор, по-вашему, я тоже виновата в происшествии? Да у меня даже магической силы не имеется, чтобы разносить стены и тротуары.
– Разумеется, вы тоже виноваты, – удивил он и уставился в какой-то листок. – Свидетели заявили, что ссора началась из-за вас. Вот теперь на будущее и запомните, что лучше не провоцировать демонов и драконов на драку. А для благородной дамы такое поведение вообще немыслимо! Стыд и позор.
Грант сразу же соврал:
– Элея позже подошла.
И Кьяр подхватил:
– Я ее вообще впервые вижу. Еще бы из-за какой-то девки я хоть пальцем пошевелил.
Однако ректор самодовольно ухмыльнулся и приподнял листок:
– Двенадцать свидетелей независимо друг от друга сказали одно и то же. То есть двенадцать из двенадцати, кого мы вообще успели опросить. Простите, кураторы, но ваша попытка обелить репутацию вашей общей зазнобы нелепа. И благородной Элее будет уроком: пусть уже определится и больше своей фривольностью не создает ситуаций, опасных для жизни наших учеников.
Я хлопала глазами. У Элеи такая репутация, что ее уже мало чем можно испортить, но все равно обидно. А еще обиднее стало, когда Грант подался в мою сторону и прошептал:
– О деньгах не беспокойся – я заплачу за тебя. А твоя репутация должна беспокоить только меня, вшивых сплетников это не касается.
Да что ж такое, долги растут как на дрожжах! Новая примета – не умирай с открытой ипотекой, иначе три жизни подряд от кредитов не отобьешься. Но возражать было бессмысленно – ректору плевать, а Абелю только в радость обязать меня еще сильнее. Видимо, мне уже пора расслабиться и принимать его опеку как должное, ночами за нее расплачиваясь. Да тут весь мир
Я впервые невольно покосилась на Кьяра и вздрогнула. Оказалось, что демон как раз смотрел на меня. И, как обычно, его эмоции расшифровать было невозможно. Не произнес ни слова, хотя мне, наверное, хотелось услышать его запоздалые сожаления, пусть он и не догадывался о масштабах беды… Однако он молчал, молчала и я. Моя жгучая ненависть к нему – обратная сторона недавней такой же горячей страсти, обозначенная в тот момент, когда я всего лишь увидела, кем он был, есть и будет. Всегда, когда что-то слишком быстро выворачивается наизнанку, получается некрасиво и со швами наружу.
Глава 2
У меня случился день исследования новых территорий в академии – мест, которые я рассчитывала никогда не увидеть. Сразу от ректора я направилась в лазарет. Небольшое здание располагалось далеко в стороне от остальных. Внутрь меня пропустили беспрепятственно – насколько мне было известно, посещать пациентов запрещалось лишь в случае серьезных инфекций. Палат – или, как их тут называли, комнат выздоровления – было совсем немного, но и больные здесь почти никогда не задерживались надолго. Как и многие вопросы в этом мире, лекарское дело тоже было завязано на магии, нередко эту профессию выбирали универсалы или уникалы земли. А уж сильнейшие из них умели быстро исцелить почти любую рану, хотя находились, разумеется, и неподъемные задачи: отравление серьезными ядами, нездоровье ума, потеря конечности и нечто похожее. То есть даже у чудес есть естественные ограничения. Но жаловаться в местный Минздрав мне и в голову не пришло бы: жители даже не имеют понятия о хронических болезнях, а это уже в тысячу раз лучше, чем в родном мире.
Катерина шагала по комнате и нервно кусала губы. Мое появление заметила не сразу, но когда развернулась, на миг замерла и как-то слишком облегченно выдохнула:
– Это же ты назвала меня по имени? Мне не показалось?! Блин, скажи, что хоть ты здесь адекватная и понимаешь, что происходит!
Пришлось смиренно признать:
– Я. Сядь уже, разговор долгий.
Но холеричную натуру так просто не унять. Девушка в теле Мирты взвилась от радости, подпрыгнула и начала заваливать вопросами:
– Откуда ты знаешь мое имя? Ты кто вообще такая? И что это за идиотское попаданство? Я про такую хрень одну книжку читала – тупее ничего в жизни не видела, но сейчас будто все сходится! Хотя все равно не сходится – там было все миленько и без больниц! Или зря я тот идиотизм до конца не осилила? Или…
– Сядь! – рявкнула я, поскольку она явно не могла сосредоточиться сама. – Катя, прижми попу к основанию и начни уже слушать. У меня и без тебя забот хватает.
Она плюхнулась на узкую кровать скорее из страха, что психану и уйду. А меня тошнило. Ведь с таким любопытством на меня уставились глаза Мирты, но лицо неуловимо сделалось другим – и я не смогла бы перечислить, что именно изменилось. Просто служанка всегда держала губы плотно сжатыми, она иначе выражала эмоции и уж точно не отличалась бесконечными дергаными движениями. А Катя еще и была крайне нетерпеливой: