Демон движения
Шрифт:
— Эту книгу, — закончил историю пробст**, — подарил мне блаженной памяти ксендз Дарган, пробст из Винницы, узнав, что я основываю музей чистилищных душ.
— Красивый сувенир, — вполголоса буркнул Пронь, и они перешли к следующей диковинке.
Это был квадратный кусок полотна с выжженным следом от пяти пальцев; оттиск был деликатным и не прожег материю насквозь, как будто к ней лишь легко дотронулись.
— Аутентичный след от руки, — объяснял ксендз, — найден пять лет назад на штуке полотна Анджеем Шверком,
____________
* 50-й
** Католический настоятель.
– 396 -
крестьянином из нашего прихода в опустевшем доме Острвонжей. В том доме, необитаемом после смерти последнего из рода, Юзефа, убитого таинственным образом, будто бы издавна водятся привидения.
— Это тоже принадлежит музею? — спросил ученый, показывая на старинный дубовый стол в углу комнаты.
— Разумеется, это один из самых замечательных моих экспонатов. Подарок графов Лосев из приходского костела в Перемышлянах. Вы только присмотритесь к нему поближе, пан доктор.
Пронь склонился над столом и обнаружил в самом центре дубовой столешницы глубоко выдавленный стигмат женской руки.
— Интересно, — шепнул он, поднимая вопросительный взгляд на девушку.
— Рука Хелены из поместья Цетнер графини Лосевой, — ответила, странно изменившись в лице под его взглядом, племянница ксендза. — Призрак покойной появился среди бела дня девятнадцатого июля тысяча семьсот пятидесятого года в Брюховичах, возле Перемышлян, моля о спасении, и в доказательство достоверности оставил по себе эту памятку на столе.
— Ее сын, — добавил ксендз, — граф Юзеф, отдал этот стол вместе с описанием события на мраморной табличке в перемышлянский костел, откуда этот бесценная достопримечательность попала в наш музей.
— Примечательно, — заметил доктор, — что явления стигматопластии* объединяет одна черта. Много работая с соответствующей литературой, я с изумлением пришел к выводу, что души кающихся охотно являются именно таким образом. У них заметна, как бы так выразиться, определенная манера. Так, например, очень часто можно прочитать об отпечатках рук на столах или дверях. Похоже, что они считают дерево очень восприимчивым материалом.
— Это правда, — спокойно признал ксендз, словно не ощущая легкого оттенка иронии в словах гостя. — В на¬
____________
* Проявление воздействия фантомных объектов на предметах реального мира.
– 397 -
шей коллекции есть еще несколько подобных деталей обстановки. Однако оригинальный из них всех только этот стол. Остальные предметы такого рода — всего лишь копии. Вот, например, стоящий рядом маленький эбеновый столик представляет собой модель, которая является точной копией монастырского стола из аббатства доминиканцев в испанской Заморе, с выжженным следом от руки одного из умерших монахов.
— А здесь, — вмешалась в разговор пани Хелена, — альбом с цветными копиями других знаков.
Пронь раскрыл поданную ему книгу и увлеченно принялся просматривать содержащиеся в ней изображения и снимки. Через
— Года тысяча восемьсот пятьдесят девятого, — читал он вполголоса пояснения внизу страницы, — в монастыре францисканок в Фолиньо близ Ассизи, душа покойной аббатиссы Тересы Джотти явилась ее преемнице Анне Фелиции, вся в огне, и выжгла на двери отпечаток своего лица в доказательство правдивости этого события.
— Вот один из типичных примеров, о которых я говорил, — подытожил он, возвращая альбом на его место.
Они перешли к другим экспонатам. Гостеприимный хозяин открыл шкафчик в барочном стиле и снял с полок несколько пакетов, заботливо завернутых в атлас и перевязанных лентами шафранового цвета.
— Платки чистилищных душ, — объяснила пани Хелена, развязывая один из этих пакетиков.
И на стол посыпались четырехугольные и треугольные платочки, косынки, платки, платки и полотенца из обычного полотна, нежного батиста, невесомого зефира*, даже из кружев или тюля, с темно-коричневыми стигматами пальцев, ладоней, рук, с грубоватыми фрагментами едва очерченных лиц, профилей, контурами носов, губ или ушей.
____________
* Плотная и прочная хлопчатобумажная ткань из тонкой пряжи высокого качества.
– 398 -
— Это плод моих почти тридцатилетних поисков и трудов, — хвастался пробст с наивно-серьезной улыбкой ребенка, показывающего взрослым свои сокровища. — Хеля! Спрячь это обратно!
— А что в этой стеклянной витрине? — спросил Пронь, указывая на продолговатый ларец, обрамленный серебром.
— Там фотографии и портреты людей, которым страдающие в чистилище души выжгли знаки на теле в доказательство своего существования.
Пани Хелена, заметив, что ученый хочет перейти к дальнейшим экспонатам в глубине комнаты, остановила его замечанием:
— В той части вы не найдете ничего для себя интересного.
— Почему? — спросил он возражающим тоном. — Кто знает, может, что-то попадется мне на глаза.
— Там почти все экземпляры сомнительного происхождения или вообще фальсификаты и произведения мистификаторов, — пояснил хозяин.
— А почему вы, ксендз, зная об этом, терпите их в своем музее?
Ксендз, немного смущенный, опустил взор к земле. Спустя некоторое время он робко пролепетал:
— Этакое, знаете ли, увлечение, этакая педантичность коллекционера. Может, вы, пан доктор, когда-нибудь слышали, что заядлые филателисты вполне сознательно собирают также фальшивые и поддельные марки? В конце концов, мне трудно расставаться с ними, поскольку об их неаутентичности я узнал лишь несколько лет назад.
Тут он украдкой бросил взгляд на племянницу.
— Вы, любезный ксендз, просто привыкли к ним, — помог ему Пронь, — и теперь вам жаль от них избавляться. Но кто же тогда раскрыл вам глаза на это истинное, пусть и не слишком приятное положение вещей?