Демон движения
Шрифт:
— Да-да, — грустно покачал головой начальник, глядя сквозь замерзшее окно на рельсы.
В этот момент пробудился аппарат на другом конце стола. Жадурский скривился и нехотя начал читать выскользнувшую из приемного устройства бумажную ленту.
– 224 -
Внезапно он нахмурился.
— Гм, — шепнул с тенью беспокойства, — неужто перед нами то, чего мы так долго ждали?
Бытомский сорвался с места.
— Что вы говорите, коллега?! Сигнализируют?! Кто?! О чем?! Откуда? Покажите!
— Приказ из Подвижа, — ответил
Начальник едва ли не грубо отодвинул его от аппарата и сам склонился над лентой. Телеграмма гласила:
Непременно пустить № 25 на боковой путь! Главный путь оставить свободным для внепланового Экспресса, который должен разминуться с № 25 в Тренчине в 17.30. Если № 25 придет раньше, остановить его на боковой колее вплоть до прибытия Экстренного! Ситуация исключительная! Внимание!
Бытомский с многозначительной улыбкой поднял голову от стола и взглянул на часы.
Было 17.15.
— Значит, они якобы должны разминуться здесь через пятнадцать минут? — с иронией в голосе спросил он помощника.
— Вроде бы так, пан начальник. Однако эта депеша выглядит для нас, по крайней мере, беспредметной после сообщения, поступившего из Кротошина пятнадцать минут назад. Двадцать пятый пассажирский опаздывает на два часа и не прибудет сюда раньше чем в семь пятнадцать.
— Разумеется. Они зря беспокоятся о нас. Но что это за фантазии — пускать в такую собачью погоду экстренные поезда?
— Наверное, опять какая-то политическая миссия или «салонный вояж» в угоду кому-то из высокопоставленных особ.
— Гм, возможно. В любом случае перед нами типичная ложная тревога.
– 225 -
— Пан начальник, разве вы не прикажете соединить въездную линию со стороны Кротошина с боковым путем?
— А зачем? Неужели ради того, чтобы пустить на нее, согласно пожеланиям господ из Подвижа, двадцать пятый пассажирский и таким образом «очистить» главный путь для приема высокого гостя? И не подумаю.
— Разве это нам чем-то помешает, пан начальник? — робко настаивал на своем предложении Жадурский. — Просто перевести стрелку — и все.
Бытомский с укором посмотрел на помощника:
— Значит, и ты, Брут, против меня?! И вы встаете на сторону этих недоумков? Ведь вы сами, коллега, мгновение назад признали эту дурацкую депешу «беспредметной»? Не нам сейчас угрожает опасность!
— Ну да, да, — краснея, бормотал Жадурский, — конечно, вы правы, пан начальник, — я хотел так, на всякий случай... Такая мелочь... перевести стрелку...
— Нет, коллега! Именно в данном случае — это не мелочь; здесь речь идет о принципе, понимаете? Сопоставив обе депеши с двух противоположных сторон, мы пришли к выводу, что Тренчин потревожили безосновательно, иными словами, эта тревога является ложной.
— Что на самом деле опасность угрожает третьей станции от Тренчина слева или справа, — без запинки ответил помощник, как школьник, хорошо выучивший урок.
— Прекрасно. Тогда к делу! Надо немедленно предупредить станции в Полесье и в Ганьчарах. Я беру на себя Качмарского, а вы, коллега, пообщайтесь по телеграфу с Венборским, который, впрочем, наверняка уже слышал о непрошеном госте, ибо депеша, отправленная из Подвижа, должна была пройти через его станцию. Прошу передавать то, что я одновременно буду говорить в телефон.
Жадурский молча встал у стола, положив руку на аппарат Морзе.
— Алло! — зазвучал через мгновение голос его начальника. — Говорит Тренчин, Бытомский. Мы только что получили ложную тревогу. Поэтому я советую вам удвоить
– 226 -
бдительность. На всякий случай освободите главный путь! Следует ожидать появления внепланового экспресса из Подвижа!!!
Здесь он сделал паузу и обернулся к помощнику:
— Достаточно. Того, что я сейчас сообщил, Ганьчарам хватит. Закройте депешу.
Жадурский послушно отошел от аппарата.
— Алло! — заканчивал предостерегать Полесье Бытомский. — Если по несчастному совпадению опаздывающий двадцать пятый пассажирский окажется на вашей станции раньше, на всякий случай пустите его на боковой путь! Вам грозит серьезная опасность! Предупреждаю заблаговременно. Будьте настороже, коллега!!!
Повесил трубку на место и удовлетворенно посмотрел на помощника.
— Ну, пан Жадурский, кампания началась, роли распределены. Посмотрим, чья возьмет. Я тебе дам ложный сигнал! — погрозил он кулаком в сторону невидимого врага.
Снова глянул на станционные часы.
— Пять двадцать пять, — задумчиво произнес он. — У нас осталось пять минут до столкновения... ха-ха-ха! Скорее уж, до срыва подготовленных негодяйских планов!..
Зазвенели сигналы, извещающие о прибытии.
Жадурский выбежал из бюро управления движением. Начальник с сожалением покивал головой ему вслед.
— Пошел проверить откуда.
Через минуту помощник вернулся, заметно успокоившийся.
— Из Подвижа, — сообщил он с облегчением в голосе. — Через несколько минут у нас будет этот необычайный гость.
— Вы зря выскочили на перрон, коллега, — кисло ответил Бытомский. — Откуда бы он еще мог поступить, как не слева? Ведь мы не ждем сейчас ни одного поезда из Кротошина, а запаздывающий копуша под номером двадцать пять может приползти только в полвосьмого. Они спокойно и благополучно разминутся где-нибудь на другой станции.
Издалека донесся зычный посвист экспресса.
– 227 -
— Один из нас должен выйти на перрон, чтобы встретить сановную персону — усмехнулся начальник. — Может, вы избавите меня от этой неприятной роли? Прошу, коллега, — вот служебная фуражка.